– Врача! Скорее врача! – послышалось в толпе зрителей. Лучшие в стране ветеринары готовы были прийти на помощь, но Симон не позволил никому из них даже прикоснуться к своей жене. Вызвали «скорую помощь», и через двадцать минут Долорес была доставлена в клинику «Пекенья компаниа де Мария», где всем распоряжались монахини.

В течение двух часов сеньору де ла Форс осмотрели лучшие в стране гинекологи, а на следующий день из Цюриха прибыл профессор Лино фон Кести. Мнения аргентинских специалистов и европейского светилы совпали: предотвратить выкидыш было невозможно, и к тому же Долорес де ла Форс навсегда лишилась способности иметь детей.

Париж

Май 1968 года

Каждое утро Ариан предвкушала момент, когда она сможет пешком отправиться на работу. Эти прогулки были для нее единственным временем, когда она имела возможность побыть наедине с собой. Дома она либо ухаживала за Глорией, либо обсуждала бытовые дела и вопросы с Наной, которая в смысле ведения домашнего хозяйства была мастером на все руки. Ариан нравилось купать девочку, но очень редко удавалось вернуться домой, когда малышка еще не спала. Баленсиага обладал феноменальной работоспособностью. Он умудрялся просматривать по сто восемьдесят платьев за день, и при этом внимание его не ослабевало ни на секунду – там он отрывал рукав, там менял линию ворота. Ни одна из моделей не могла уйти до того момента, пока маэстро наконец не оставался доволен.

После январского показа очередной коллекции Ариан стала звездой. Париж был ослеплен ее красотой, ее элегантностью, ее холодной отстраненностью от публики, и на топ-модель дождем посыпались приглашения на всевозможные светские мероприятия и вечеринки.

В предложениях иного рода тоже недостатка не было. Богатые, влиятельные, властные, уверенные в себе мужчины – все они хотели как минимум показаться с ней на людях. Впрочем, большинство из них, разумеется, желали оказаться в постели с самой красивой моделью Парижа – хотя бы только для того, чтобы похвастаться этим в узком кругу. Ариан неизменно отвергала их ухаживания. Секс кое-что значил для нее, когда она была с Рубеном, но затем стал всего лишь инструментом, необходимым для выживания. Теперь мужчины не привлекали ее, хотя не вызывали и отвращения – она была к ним просто равнодушна.

Репутация холодной и безразличной женщины становилась все более прочной, но это не наносило Ариан никакого вреда. Мужчины лишь распалялись, каждый надеялся добиться успеха там, где многие потерпели поражение. Как-то один весьма настойчивый немецкий миллионер прислал ей массивный золотой браслет с предложением поужинать в ресторане «Максим». Прежде чем вернуть подарок, Ариан решила показать его своей подруге Камелине, манекенщице-англичанке, которая также работала на Баленсиагу, но собиралась увольняться: в скором времени она должна была стать женой божественно красивого итальянского князя.

– Зачем обижать беднягу, возвращая ему браслет? – сказала Камелина. – Это же просто подарок. Смотри на это так, как если бы он подарил тебе коробку шоколадных конфет. И потом, нет никаких причин отказываться от его приглашения. Поужинаешь с ним, скажешь «спасибо» – и все дела.

Последовав совету подруги, Ариан поужинала с немцем и приняла браслет, но на душе остался неприятный осадок.

За каких-нибудь несколько месяцев в жизни ее произошли колоссальные изменения. Больше всего она гордилась тем, что обеспечила приличные условия существования для Глории. Она сняла небольшую квартиру на рю Бонапарт. По утрам Нана гуляла с девочкой в Люксембургском саду, а Ариан наслаждалась прогулками из дома на работу – сначала на набережную и дальше вдоль Сены.

Однако в последние две недели прогулки эти стали куда менее приятными. По улицам бродили группы взбудораженных студентов.

На фасадах зданий были видны черные следы от бутылок с горючей смесью. Повсюду было полно полицейских. По радио сказали, что президент выехал из Парижа.

Ариан не на шутку встревожилась и в душе молила Бога, чтобы из-за всех этих событий не отложили показ очередной коллекции маэстро.

* * *

– Номер 243, «Мелодия», вечерний туалет.

Ариан вышла на подиум. Она на секунду остановилась в центре, затем сделала быстрый поворот и прошла к краю помоста, где уронила с плеч длинную шаль. Держа ее кончиками пальцев, она небрежно тащила ее за собой. Едва успев скрыться за занавесом, она попала в руки девушек, молниеносно освободивших ее от платья, затем бросилась к своему туалетному столику и уселась перед ним. Парикмахер быстро изменил ей прическу, а Жак Вилетт, не теряя времени, освежил грим и подправил отклеившийся уголок одной из накладных ресниц.

Когда Ариан снова появилась на подиуме, в зале раздались оглушительные аплодисменты. Она присоединилась к остальным одиннадцати манекенщицам. Аплодисменты переросли в овацию и продолжались до того момента, пока неожиданно среди девушек не появился сам маэстро. Зрители примолкли в ожидании чего-то совершенно необычного.

– Я должен объявить, что вы видели мою последнюю коллекцию, – проговорил Баленсиага в наступившей тишине. – Показы будут продолжаться еще месяц, и мой дом выполнит все заказы, сделанные в течение этого периода. Однако в конце июля мы прекращаем свою деятельность. Хочу поблагодарить всех моих сотрудников и всех моих клиентов, которые оказывали мне постоянную поддержку… – Голос маэстро дрогнул. – Большое вам всем спасибо.

Растерянность публики двумя короткими фразами выразила молодая герцогиня де Бри-Монтваль, громко прошептавшая на ухо своему спутнику:

– Сначала беспорядки, а теперь еще и это. Боже, куда катится мир?

В отличие от герцогини Ариан не волновали судьбы мира в целом – ее беспокоило, что будет с ее маленьким мирком. Значение слов маэстро для нее означало одно: Ариан потеряла работу.

Лицо ее, когда она вместе со всеми шла к выходу, было непроницаемым, как всегда. Остановившись около бархатного занавеса, Ариан повернулась к зрителям и сделала глубокий реверанс. Белые шелковые юбки взметнулись вверх, словно павлиний хвост. Она улыбнулась публике – в первый и в последний раз. В конце концов, скорее всего Ариан прощалась с карьерой модели.

Вбежав в раздевалку, она увидела, что мадам Флоретт с полными слез глазами обнимает других девушек. Ариан молча подошла к своему туалетному столику и стала ждать, пока помощница расстегнет на ней платье. В это время подошел Жак. Лицо у него было задумчивое.

– Нам нужно искать работу, – сказала Ариан, глядя на его отражение в зеркале.

– Это мне надо искать работу. А на твоем месте, милая, я бы поискал себе миллионера, пока ты еще высоко котируешься.

– Сам поищи себе миллионера! А мне никто не нужен – я сама могу себя содержать.

Подавив раздражение, она уже более спокойно рассказала Жаку о своих намерениях. Он с сомнением покачал головой, хотя и признал, что идея неплоха.

– Оревуар, милый, – сказала красавица, наклонившись, чтобы поцеловать Симона в губы. При этом жемчужное ожерелье коснулось его шеи. Прежде чем уйти, девушка бросила взгляд на обнаженного де ла Форса, лежавшего на кровати, и улыбнулась. Светлые, до плеч, волосы мягко колыхались, словно блестящий шелковый занавес, реагируя на каждое движение ее головы. Симон тоже напоследок окинул ее взглядом и снова пришел к выводу, что ноги просто великолепны. По сравнению с ней все подружки Долорес казались уродками. И в постели она была просто богиней. Что и говорить, девушки от мадам Клод стоили тех денег, которые приходилось выкладывать за их услуги.