Фея жалостливо покачала головой:

– Этого юношу нашли позавчера вечером на пороге моего дворца. Он лежал без сознания и весь истекал кровью. Рана была очень опасная…

Густые чёрные ресницы дрогнули и приоткрылись. Глаза напряжённо смотрели куда-то сквозь вошедших. Потом веки устало опустились, и голова снова беспокойно заметалась по подушке, как будто отмахиваясь от страшных видений.

Старушка-фея взволнованно приложила ручки к груди:

– Вне всякого сомнения, он попал в беспощадные когти коршуна. Как он сумел ещё вырваться, я просто… просто не могу себе представить! Это очень, очень смелый юноша! До сих пор он ещё не приходил в сознание. Но сейчас жизнь его уже в безопасности.

Том внимательно вглядывался в лицо кобольда. Оно было ему до странности знакомо.

– Да, так вот самое необыкновенное в этой истории, – обернулась старушка к гостям, – это то, что, когда его нашли, тяжело раненый юноша крепко прижимал к себе…

Фея Тортинелла подбежала к высокому шкафчику и вежливо постучалась. Когда дверка отворилась, старушка достала небольшой изящный музыкальный инструмент чёрного дерева.

– Это скрипка, – едва взглянув на него, сказал Том.

– Да, да! Именно так он и называл эту штуковину в бреду, – подтвердила фея Тортинелла. – Даже будучи без сознания, он с трудом дал её вытащить у себя из рук. И всё время бормотал, что скрипка предназначается человеческому мальчику по имени Том.

Том вздрогнул. Бледное лицо кобольда… чёрные мохнатые брови… трилилим… При чём тут трилилим?

– Ах, бедняжка! – воскликнула Диана. – Я помню, как славно он отплясывал в таверне Трукатука с фуфронами в руках!

– А ещё? Что он ещё говорил? – спросил Том.

– К сожалению, – развела ручками фея, – из его бессвязного бреда мы ничего не смогли понять. Его только очень волновало, чтобы скрипка попала по назначению. Бедный, бедный юноша!.. Рана, видите ли, очень тяжёлая. Я очень опасаюсь, что он уже не сможет прийти в себя.

Оставив фею в комнате больного, друзья вышли в тенистый сад. Тут звенели фонтанчики, и чудесно пахло цветами.

Не замечая ничего вокруг, Том уселся под ромашкой и глубоко задумался. "…Очень хорошие ноты, – сказал тогда каменный дракон, – особенно для такого хорошего музыканта, как Том."

Том погладил скрипку, потрогал смычок. Истекающий кровью кобольд… Зачем-то ведь он нёс ему эту скрипку? Знать бы, зачем.

"…такого хорошего музыканта, как Том…" Вот если бы тут были эти ноты… Тогда можно было бы попробовать… И всё бы стало ясно. Как далеко они теперь… в городе цветочных эльфов.

Том вздохнул. А до волшебника Лео – совсем близко: судя по карте, не дольше недели стрекозиного полёта. Стоило ли дожидаться, когда раненый кобольд придёт в себя?

* * *

– Скрипка – скрипкой, – выразил своё твёрдое мнение Тропотор на следующее утро, – а дело – делом. О могуществе волшебника Лео знают все. Чего уж тут и думать!

– Волшебник-отшельник!.. Как интересно! – радовалась Диана. – Подумать только! Уже через неделю я увижу и даже буду разговаривать с самим волшебником Лео! Нет, ну как замечательно жить на свете! Скорее, скорее в дорогу!

– Надо задать стрекозам мороженого… – спохватилась Катарина. В общем, все, не утруждаясь спросить мнения Тома, заторопились в путь.

– Ах, вы уже уезжаете… – огорчилась розовая фея. – И не останетесь на праздник медовых блинчиков, который начнётся завтра ровно в полсемнадцатого?

Сердца детей дрогнули, но всё-таки сумели выдержать испытание. С непоколебимой твёрдостью они похватали дорожные мешки и…

Тут оказалось, что верховая стрекоза Катарины наотрез отказывается продолжать путь. После долгих расспросов виновница задержки, смущённо потупив глаза, призналась, что познакомилась на балу с очень достойным и благородным местным стрекозом… да что там говорить… – щёки стрекозы зарделись – она нашла свою судьбу. В общем, венчание состоится завтра.

Катарина растерянно поздравляла невесту.

– Не унывай, – хлопнул Тропотор её по плечу, – садись со мной.

– Или со мной, – подхватил Том.

Ах, нет, девочка совсем не хотела никого обременять: ведь с нею был ещё и Шуш.

Однако оказалось, что спор этот уже не имел смысла: верховые стрекозы Тома и Тропотора были приглашены на свадьбу «подружками» невесты.

– Ах, всё это пустяки, пустяки! – щебетала розовая старушка. – Там ведь протекает речка – через лес, в котором живёт волшебник Лео. Я дам вам чудесный плот, мою карту и запасы съестного. И вы спокойно поплывёте прямо по течению.

Плот действительно оказался очень просторным и удобным. Мало того, что на нём смогли спокойно уместиться тяжёлые мешки со сластями, которыми снабдила их заботливая фея, там был ещё и широкий навес из листа лопуха, под которым можно было спрятаться от солнца.

– Прощайте! Прощайте! – махала добрая фея, высунувшись из окошка крошечного летучего домика. – Счастливого вам пути!

Моего единственного змея-грызоголова изрубили в куски! – метался Уморт, не находя себе места. – Отличного, подававшего большие надежды летучего мыша придавило скалой, словно муху! Два самых толковых тролля глупейшим образом упустили детишек. И до сих пор бьются на потеху всему свету, как два… – волшебник попытался подыскать самый подходящий эпитет, – …как два тролля! А мой боевой коршун возвращается с окровавленными когтями и гордо повествует, что насмерть заклевал бежавшего кобольда, и тот теперь уже, не иначе, валяется где-то мёртвый. А где скрипка?! Я посылал заклевать кобольда или принести мне обратно скрипку?.. А мурры…

Замолчав, Уморт некоторое время пристально смотрел на огонь в камине.

– Ну, с муррами я разберусь, – сказал он тихим зловещим шёпотом.

Сидя вечером перед камином в огромной тёмной зале, он долго неотрывно вглядывался в языки пламени. Это было отнюдь не пустое занятие: волшебник видел то, что происходило за пределами его владений. Сейчас его особенно интересовала Озёрная Долина.

Наконец он медленно оторвал взгляд от яркого пламени и прошёлся, чеканя шаг, из угла в угол, бормоча:

– Скрипка похищена!.. Книга похищена!.. А два голубка… едят ванильные пирожные и пляшут между розами в гостях у пряничной феи! Нет! Дальше так продолжаться не будет! Я лично! – займусь этим делом.

Глаза волшебника сверкнули недобрым огнём.

…Утром следующего дня из ворот замка упругой походкой вышел черноволосый мальчик-эльф. Он остановился, оглянулся, взмахнул крыльями и полетел.

Он летел над густыми зелёными лесами, покрывающими горы. Он пролетел Умортовы владения и долго пересекал равнину, тянущуюся до самого подножия Драконьего Хребта. Он не остановился на вершине затянутого туманной дымкой каменного дракона. Путь его лежал дальше – к кудрявым лесам и синим озёрам Цауберляндии.