— Это вы подбросили страницу из книги мне под дверь?

Фасулаки посмотрел на меня с заметным недоумением.

— Страницу?

Я нахмурилась. До этого момента я была готова поклясться, что испорченная книга на его совести — или, по крайней мере, совести его друзей.

— Кому вы успели рассказать о происшествии в зале накопителей? — все-таки спросила я.

— За кого вы меня принимаете, миз Доро? — хмыкнул Фасулаки, приподняв брови. — За главную сплетницу университета?

Видимо, да. Но главная сплетница наверняка не поленилась бы уточнить, почему я пришла в библиотеку перед самым закрытием одна. Фасулаки же не интересовало ничего, кроме его работы.

— Утром вы всюду ходили с книгой, откуда была вырвана страница, — всё-таки заметила я.

— Мой экземпляр цел, — возразил Фасулаки, — мне его ещё обратно в библиотеку сдавать. Но я очень надеюсь, что вы все же отыскали в своем плотном расписании время, чтобы ознакомиться с содержанием всей книги.

Насмешку я пропустила мимо ушей.

— Значит, вы никому не говорили, что сделал Тэрон?

Фасулаки страдальчески закатил глаза.

— Миз Доро, вы чудесная, привлекательная девушка, но, честное слово, у меня есть пара других тем для обсуждения, нежели вы и ваши миньоны.

Я едва не ляпнула что-нибудь возвышенно-патетическое про то, что Хемайон и Тэрон не миньоны, а мои друзья, но вовремя прикусила язык. Что бы там Фасулаки ни говорил о других темах и интересах, он все равно рассчитывал продолжить беседу именно со мной — для того и расставлял в каждой фразе по ловушке, чтобы я невольно цеплялась к словам.

А время между тем критически приближалось к отметке, когда первокурсникам полагалось вернуться в общежитие и просидеть под бдительным надзором преподавателей до утра.

— Прекрасно, — сухо отозвалась я и, поскольку Фасулаки по-прежнему сидел на месте, перегораживая выход, поинтересовалась: — Что-то ещё?

Фасулаки помедлил, внимательно рассматривая собственные руки, сцепленные в замок на уровне груди, и нехотя произнес:

— Вы не найдете ничего толкового в книгах об эльфах. Там будет либо хула, либо сопливая сказка для маленьких девочек, в зависимости от того, как автор относился к волшебному народцу. Однако тхеси — реальна. Эльфы полагают ее чем-то жизненно необходимым, едва ли не смыслом своего существования, но… им не нужен выбор. Они не стремятся к свободе, не нуждаются в секретах и не хранят тайны. Эльфы и в самом деле настолько близки к своим стихиям, насколько это возможно для разумных существ, и ожидать, что им понадобится личное пространство для каких-нибудь внутрисемейных проблем, примерно так же логично, как предполагать, что искры могут изменить огню, а тот в ответ закатит им скандал. — Фасулаки поднял взгляд и бледно улыбнулся, не расцепляя рук, и в этом его жесте мне вдруг померещилась какая-то необъяснимая уязвимость, словно он сам хотел защититься от того, что вынужден говорить. — Люди так не могут. Магия — часть нас, но отнюдь не такая важная, чтобы ради контроля над ней поступиться всем остальным. Просто… помните об этом, хорошо? — попросил он. — И не забудьте про договор. Нужно возобновить работу как можно скорее. Свяжитесь со мной, когда разберётесь с бумагами.

Я коротко кивнула и молча проводила его взглядом. Фасулаки снова был бос, и все в его походке говорило о том, что ему так даже привычнее. Быть может, потому, что его семью нельзя было назвать благополучной, и он с детства привык обходиться без обуви?..

А ещё у ребенка из бедной семьи едва ли были средства на книги, отличные от тех, что имелись в университетской библиотеке. Если сведения об эльфах Фасулаки получил не из книг, то единственным вариантом, где он мог разжиться информацией, был сам Мир-под-Холмами, и я с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу.

Конечно! Чтобы превратить что-нибудь в эльфотир, для начала нужно знать, что он из себя представляет! А как бы Фасулаки узнал точный состав, если эльфотир встречается только под Холмами и без защитной оболочки не способен существовать в реальности?..

И то, как он говорил про тхеси… будто сам был свидетелем!

«Или выдумал все и нагнал драмы, чтобы не проиграть пари, — остановила я сама себя. — По книгам-то не проверить!»

Как бы то ни было, становиться чьей-то любовницей однозначно не входило в мои планы, так что к рекомендации держать Тэрона на прежнем расстоянии я намеревалась прислушаться.

Только теперь окончательно перестала понимать, почему профессор Биант настаивал на том, чтобы мы вовсе прекратили общаться…

На университетский городок опускались прозрачные осенние сумерки. От близкой воды тянуло свежестью. С неба заговорщически подмигивали обманчиво близкие звезды, и я ненадолго задержалась на пороге, чтобы залихватски подмигнуть им в ответ.

Легче или понятнее за эту неделю ничего не стало — даже полдня в библиотеке мало что изменили. Но если проводить среди книг вечер за вечером, рано или поздно учеба станет даваться проще. Я уже использовала эту стратегию в «Серебряном колокольчике», и она помогла.

Поможет и здесь.

Главное — не торопиться, не сдаваться и не опускать руки, сколь бы странные вещи ни творили окружающие. Как только станет ясно, что ими движет, даже чужие странности можно будет обернуть себе на пользу…

Конечно же, стоило только подумать об этом, как от разлапистого олеандра отделилась длинная тень. Я тотчас вспомнила о пропавших девушках и застыла, стиснув ремешок сумки: перед посещением библиотеки меня, как всегда, отправили в зал накопителей, и сейчас дар почти не отзывался.

Я вдруг остро ощутила темную пустоту за спиной и не рискнула даже отступить назад, к библиотеке, а черный силуэт неумолимо проскользнул сквозь заросли, не потревожив ни листочка, и ступил на тропу.

Круг неверного света от фонаря мгновенно превратил его Тэрона, и я невольно вздохнула с облегчением, разжав пальцы.

— Ты меня напугал, — призналась я. В ушах все ещё стучало — гулко и часто. — Собираешься в библиотеку? Она закрывается через несколько минут, тебе лучше…

— Нет, — выпалил Тэрон, не дослушав, — не в библиотеку, я… — он запнулся и, как обычно, густо покраснел.

Наблюдать за тем, как он мнется, подбирая слова и не решаясь заговорить, было почти мучительно. Я тяжело вздохнула и шагнула к нему.

Отработанное за прошедшие дни движение — подхватить полуэльфа под руку, как я тысячи раз делала со всеми друзьями и знакомыми, когда того требовали приличия, — отчего-то далось со странным внутренним сопротивлением. Кажется, странные недомолвки и вечная нехватка информации всё-таки сделали свое чёрное дело: посеяли во мне зерна сомнения и лишили прежней лёгкости в разговорах.

Лёгкости с моей стороны. Тэрону, следовало признать, красноречие отказывало и раньше, и сейчас, и я была вынуждена приходить на помощь.