– Не пускают! – развожу я руками.

– Сходи к нему, теперь уже пускают. – Ректор собрал все документы в папку. – И… Русин! Будь осторожен. Очень многие теперь тебе захотят поставить подножку.

Ошарашенный происходящим, я попрощался, вышел в приемную. Посмотрел на часы. Успеваю еще к Аджубею? Кремлевская больница – в Кунцево, это максимум полчаса езды. Успеваю.

* * *

Приходится признать, что мое решение самостоятельно добраться на «Волге» до Звездного городка оказалось очень самонадеянным шагом. А ведь дежурный офицер, позвонивший в общагу, предлагал прислать за мной машину. Когда я гордо заявил, что приеду на своей, он даже попытался объяснить мне, где нужно будет повернуть со Щелковского шоссе. Но Леша Русин же умный, он и сам все знает! Вспомнил указатель «Звездный» из прошлой жизни и решил, что добраться туда не составит никакого труда. Ехать-то недалеко, где там особо плутать? Наивный… Кто же знал, что на деле найти поселок космонавтов окажется не так просто.

Начнем с того, что с указателями на дорогах сейчас вообще плохо, а учитывая повышенную секретность всех объектов, примыкающих к военному аэродрому Чкаловский и к Центру подготовки космонавтов в частности, там их практически нет. Еду по узкой полосе Щелковского шоссе, окруженной густым лесом, и с удивлением понимаю, что многих привычных мне ориентиров на нем просто еще не существует. Лес, лес… какая-то деревенька. О! Указатель на Медвежьи озера. Снова лес, лес, лес… Но я уверенно еду дальше, не снижая скорости, зная, что мимо памятника Покорителям неба уж точно не проскочу. Угу… И вот уже впереди железнодорожный переезд показался, а «Сушки» – то на постаменте нет и в помине! Делаю легкий прокол – узнаю, что этот памятник только в 1980 году установят. Вот балда…

Чертыхаясь, разворачиваюсь назад, закладывая резкий разворот на пустынном шоссе, и дальше еду, уже сверяясь с картой, вызванной в голове. На заднем сиденье машины при развороте жалобно тренькнула гитара, стукнувшись грифом о мягкую обшивку двери. Покосившись на нее, ощущаю легкий мандраж, словно перед трудным экзаменом. Эта подруга семиструнная была позаимствована в безвозмездное пользование у одного из соседей по общаге сразу после моего возвращения от Аджубея.

Прорваться в больницу к «главному зятю страны» оказалось нелегко – в список посетителей фамилия Русин, конечно, внесена не была. Выручила, как всегда, хрущевская индульгенция – Аджубею позвонили с поста, и меня пропустили без разговоров. Выглядел главред «Известий» неважно, хоть и уверял, что идет на поправку. Но его бледный, нездоровый вид говорил о том, что до окончательной «поправки» ему еще ой как далеко. Проговорили мы с ним недолго – врачи постоянно напоминали «пора, мой друг, пора» – и в основном на отвлеченные темы: понятно, что в таком месте у стен могут быть о-очень большие уши. Но договорились обязательно встретиться в редакции после моего возвращения в Москву и его выписки из больницы. На прощание Аджубей крепко пожал мне руку, и его тихое «спасибо» было искренним.

Вечер пятницы я целиком посвятил восстановлению своих гитарных навыков, и, слава богу, никто этому не мешал, не отвлекал и даже не жаловался на шум. Димон где-то пропадал после работы и вернулся ближе к полуночи с довольной мордой – из чего я сделал вывод, что с Юлькой они все-таки помирились. Лева всецело погрузился в ремонт «Победы», и даже Индус куда-то свалил. Правда, перед уходом поинтересовался, зачем мне гитара, если я даже не умею на ней играть?

– А кто тебе сказал, что не умею? В армии я неплохо подбирал аккорды, просто никогда этого не афишировал.

– Да?! Ты же вроде и петь не умеешь, сам всегда шутил, что тебе медведь на ухо наступил.

– Я просто стеснялся.

– А теперь перестал?

– А теперь перестал.

На самом деле на гитаре я уже не играл лет двадцать и, казалось, забыл за это время все, что только можно забыть. Но вот вдруг выяснилось, что мозг сохранил мои умения где-то в глубине «чердака» и прекрасно помнит, как надо правильно настраивать инструмент. Так что я ловко подтянул струны, и как же приятно было пробежаться пальцами по грифу и извлечь нужные аккорды! И если вечер-два посидеть с гитарой, то вполне можно прежние навыки восстановить. Пусть не в полном объеме – пальцы-то все-таки другие, но…

Увлекшись, вдруг заметил, что Индус с интересом посматривал на мои попытки освоить чужой инструмент.

– Слушай, скажи все-таки, зачем тебе все это?

– Нужда заставила.

Все равно этот репей не отвяжется, так лучше сразу объяснить ему мой интерес к гитаре.

– Мои стихи переложили на песню – и вначале не очень удачно. Так что неплохо бы теперь сразу к стихам какую-никакую мелодию подбирать, чтобы заранее убедиться, что они ложатся на музыку.

Индус понятливо кивнул. Кажется, мои объяснения его вполне устроили. Вот так пусть и доложит своим кураторам: Русин сошел с ума – начал на гитаре бренчать. Занятие это вполне безобидное, не то что на Лубянке перестрелки устраивать или на бэтээре по столице разъезжать.

Выныриваю из воспоминаний и сразу замечаю нужный мне поворот. Снова сверяюсь с картой в голове. Да, это он. И никаких указателей!

Бегло копаюсь в памяти насчет информации по Звездному городку. Главный сюрприз – официально даже такого названия нет – Звездный, и сам всемирно известный городок космонавтов пока в стадии строительства. Там только недавно первые дома начали возводить. А что же есть? Есть ЦПК – Центр подготовки космонавтов, и есть обычный жилой поселок для космонавтов рядом с аэродромом Чкаловский, с немудреным названием Зеленый. Причем Зеленых поселков здесь целых два – один еще до войны был построен для военных летчиков, когда сюда с Ходынки перебазировался полк Валерия Чкалова. А вот второй – чуть подальше – уже находится в введении ЦПК, тут-то и живут сейчас наши космонавты. Этот поселок потом переименуют в Щелково-3. Но чтобы добраться до самого поселка, сначала мне приходится проехать через несколько КПП. На каждом предъявить документы ребятам с суровыми лицами, объяснить, куда и зачем я направляюсь. Пропуск на меня заказан, так что проезжаю я без проблем и вскоре уже въезжаю в городок космонавтов.

Сам поселок представляет собой несколько совершенно обычных кирпичных домов в четыре и пять этажей, которых в Москве полным-полно. В центре, на площади, трехэтажное здание Дома офицеров. Оно тоже выстроено из красного кирпича и выглядит довольно современно. Слева от него памятник Чкалову – уменьшенная копия его любимого самолета «АНТ-25» на высоком цементном постаменте. На площади перед зданием выстроились в ряд несколько «Волг» с черными военными номерами.

Паркуюсь рядом с ними. А у входа в Дом офицеров меня уже встречают – молодой рыжий парень в штатском приветливо машет мне рукой. За стеклом у дверей висит большая афиша на сегодня: «Вечер музыки и поэзии». Ага… значит, не один я буду выступать, уже немного легче.

Гости уже начали съезжаться, но до начала мероприятия еще полчаса. Рыжий парень, представившийся Виктором, ведет меня через просторный холл, сворачивает в длинный коридор со служебными помещениями и оставляет перед кабинетом с табличкой «Директор Дома офицеров Назаров Н. П.». Вежливо стучусь и захожу.