Аарона беспокоила женитьба Моисея, но по другой причине. Новая жена была рабыней одной египтянки, пришедшей с ними из Египта. Ее хозяйка умерла во время пиршества в честь золотого тельца, и кушитка решила остаться с их народом. Насколько он знал, женщина преклонила колени перед Господом. Но все же…

— Почему ты просто сидишь и не говоришь ни слова, Аарон? Ты же слуга Господа, правда? Ты его первосвященник. Разве Господь говорил только через Моисея? Разве Господь не направлял меня, когда я говорила с дочерью фараона? Разве Господь не давал мне слова? Бог призвал тебя, Аарон. Ты слышал Его голос и даже больше, чем Моисей, передавал людям слова Господа! Я никогда не думала, что Моисей сделает такой бездумный шаг.

Аарон ненавидел, когда Мариам вела себя так, как сейчас. Он снова почувствовал себя маленьким мальчиком, которым командует сестра, и ее сильная личность подавляет его. Воля у нее была железная.

— Ты должна радоваться, что у тебя будет меньше работы.

— Радоваться? Может, и радовалась бы, если бы она не была кушиткой! Разве тебе все равно, что этим неправильным браком Моисей навлекает грех на всех нас?

— Что в нем неправильного?

— И ты еще спрашиваешь? — она гневно махнула рукой. — Просто пойди в его шатер и посмотри на нее! Ей надо вернуться к своему народу. Ей не место среди нас, не говоря уже о чести быть женой освободителя Израиля!

Аарон раздумывал, стоит ли ему говорить с Моисеем. Он действительно был очень удивлен, когда Моисей привел в свой шатер рабыню-кушитку. Может, ему лучше поговорить с кем-нибудь из старейшин и только потом идти к брату? Что думают люди о браке Моисея? Мариам не долго будет держать язык за зубами.

Аарон стал сомневаться. Мариам пыталась предупредить его о Надаве и Авиуде, но он ее не послушал. А что, если сейчас он допускает очередную ошибку? Что, если стоит прислушаться к сестре и высказаться против новой женитьбы Моисея?

— ВЫЙДИТЕ К СКИНИИ, ВСЕ ТРОЕ!

Волосы на голове Аарона встали дыбом. Он поднял глаза, страшась Голоса.

Мариам выпрямилась и вздернула подбородок. Ее глаза горели.

— Господь позвал меня к скинии. И тебя тоже, если я правильно поняла по выражению твоего лица, — она вышла из шатра. Стоя в лучах солнца, она оглянулась: — Ну? Ты идешь или нет?

Моисей уже ждал их, он казался растерянным. Над их головами заклубилось облако и, сгущаясь, стало спускаться вниз.

Мариам посмотрела вверх, ее щеки горели, она была в радостном возбуждении.

— Аарон, сейчас ты увидишь!

Он вздрогнул, когда облачный столп остановился у входа в скинию. Из облака раздался Голос:

— СЛУШАЙТЕ СЛОВА МОИ! ЕСЛИ БЫВАЕТ У ВАС ПРОРОК ГОСПОДЕНЬ, ТО Я ОТКРЫВАЮСЬ ЕМУ В ВИДЕНИИ, ВО СНЕ ГОВОРЮ С НИМ; НО НЕ ТАК С РАБОМ МОИМ МОИСЕЕМ. ОН ВЕРЕН ВО ВСЕМ ДОМУ МОЕМУ. УСТАМИ К УСТАМ ГОВОРЮ Я С НИМ И ЯВНО, А НЕ В ГАДАНИЯХ! И ОБРАЗ ГОСПОДА ОН ВИДИТ; КАК ЖЕ ВЫ НЕ УБОЯЛИСЬ УПРЕКАТЬ РАБА МОЕГО, МОИСЕЯ?

Столп плотного тумана поднялся выше, и Аароном снова овладело мучительное чувство, что он согрешил. В стыде он опустил голову.

Мариам тихо вскрикнула. Ее лицо и руки вдруг побелели, как у мертворожденного младенца; половина ее тела была изъедена проказой. Она упала на колени, крича и посыпая голову песком.

— О-ох! — стенал Аарон. Он протянул к Моисею дрожащие руки. — О, мой господин! Пожалуйста, не наказывай нас за этот грех, который мы совершили по глупости, — по всему его телу пробежал леденящий холодок страха.

В ужасе от случившегося, Моисей воззвал к Господу, умоляя о милосердии к сестре.

Раздался Голос, который слышали все трое:

— ЕСЛИ БЫ ОТЕЦ ЕЕ ПЛЮНУЛ ЕЙ В ЛИЦО, ТО НЕ ДОЛЖНА ЛИ БЫЛА БЫ ОНА СТЫДИТЬСЯ СЕМЬ ДНЕЙ? ИТАК, ПУСТЬ БУДЕТ ОНА В ЗАКЛЮЧЕНИИ СЕМЬ ДНЕЙ ВНЕ СТАНА, А ПОСЛЕ ОПЯТЬ ВОЗВРАТИТСЯ.

Рыдая, Мариам упала на лицо, распростершись на земле перед Господом. Ее протянутые вперед, белые от проказы руки, снова стали сильными и смуглыми, натруженными и мозолистыми из-за долгих лет рабства. Она потянулась к ногам Моисея, но не прикасалась к нему. Аарон наклонился к ней, но она резко отпрянула назад.

— Не прикасайся ко мне! — она неуклюже поднялась и отступила. Ее темные глаза были полны слез, а щеки пылали от унижения. Она закрыла лицо покрывалом и склонилась перед Моисеем. — Прости меня, брат. Пожалуйста, прости меня.

— Мариам, сестра моя…

Аарон почувствовал, как ее стыд перешел на него. Ему следовало тогда сказать ей замолчать и больше не сплетничать о ком бы то ни было, особенно о Моисее, Божьем избраннике и избавителе Израиля. Вместо этого он прислушался к ее словам.

Люди вышли из шатров и стояли, с любопытством глядя на них. Некоторые подошли поближе, стараясь разглядеть, что происходит.

— Нечистая! — выкрикивала Мариам, торопясь уйти из стана. — Я нечистая!

Люди в страхе бежали от нее. Кто-то плакал. Испуганные дети мчались к шатрам своих родителей.

— Нечистая! — Мариам бежала, спотыкаясь от стыда, но не падала.

У Аарона запершило в горле. Неужели это его судьба — подводить Господа? Подводить Моисея во всем, за что ни возьмись? Он не послушался, и погибли Авиуд и Надав. Послушался, и его сестра покрылась проказой, потому что ему не хватило мудрости. Это он должен был находиться вне стана! Ему нужно было быть осмотрительнее, а не потакать Мариам. Но он уступил ей. Позволил ей раздуть его несбывшиеся мечты о лидерстве. Каждый раз, пытаясь сделать какой-то шаг, он навлекал несчастья не только на свою голову, но и на своих близких.

— Аарон…

Голос брата звучал очень мягко, и сердце Аарона защемило еще сильнее.

— Почему Господь не наказал меня, ведь я согрешил не меньше, чем она?

— Горевал бы ты так же сильно, если бы сам был наказан? У тебя мягкое сердце, Аарон.

— И такая же голова, — он взглянул на брата. — Я хотел было поддаться этому. Я думал о том, что я — старший брат, который должен быть в тени младшего. Я не хотел чувствовать всего этого, Моисей, но я просто человек. Гордыня — мой враг.

— Я знаю.

— Я правда люблю тебя, Моисей.

— Я знаю.

Аарон закрыл глаза.

— А теперь Мариам мучается, я же выполняю свои обязанности священника.

— Мы все будем ждать, пока не закончится ее заключение.

Прежде чем огненный столп успеет обогреть прохладный воздух пустыни, весь народ израильский будет знать, что они с Мариам согрешили.

Скоро придет время вечернего приношения.

— Господь, Господь, смилуйся. Мои грехи — тяжелая ноша для меня.

* * *

Прошло семь дней, и Мариам вернулась в стан. Облачный столп поднялся и повел народ из Асирофа. Облако остановилось в пустыне Фаран, и люди разбили стан в Кадесе. Аарон, его сыновья и левиты установили скинию. Все племена разбили свои шатры вокруг скинии на отведенных им землях. Каждый знал свои обязанности, и люди быстро обосновались на новом месте.