прижался со спины и, положив руку на талию своему супругу, зло засопел где-то возле уха. Лекс прижался всем телом и, извернувшись, поцеловал злюку в скулу. Сканда сразу попустило, и он ехидно улыбнулся не сопернику. Последние два года Лексу пришлось приложить много усилий, чтобы Сканд перестал ревновать, ну, хотя бы бурно… Когда к нему пытались клеиться аристократы, тот смотрел на эти попытки с ухмылкой, как альфа-самец с высоты своей горки, но на любые подкаты Лейшана он реагировал болезненно. Лекс уже устал объяснять мужу, что Лейшан цепляет его не сколько для того, чтобы склонить к сексу, а чтобы позлить конкретно его, Сканда. И тот своей детской ревностью сам дает ему надежду, что у него есть шанс добиться своего, ведь когда к Лексу лезут другие, он не вмешивается, а только наблюдает, как Лекс бьет их по органу мышления (не подумайте, что по голове). В Столице все уже знали, что Лексу даже простые комплименты делать не стоит, там, где любой нормальный младший порозовеет от удовольствия и скромно опустит ресницы, Лекс обязательно укусит словом или отпустит встречный комплимент, да такой, что плебс подхватит и сделает прозвищем, вроде как Димитоса Варена, аристократа из древнего рода, теперь иначе чем «Толстое брюшко» не называют. Димитос всегда был полным, а о его пирах и застольях слава гуляла и за пределами Столицы, но после того, как сам Кирель однажды назвал его Толстым брюшком, Димитос от горя уехал в имение и говорят, поклялся, что вернется только когда похудеет.

- Так мой сундук привезли?

- Да, прекраснейший, - Лейшан взглядом облизывал голый торс и маленький топик, который ничего не скрывал, а скорее, подчеркивал, - мои слуги всю ночь гнали ящеров, чтобы быстрее доставить тебе наряды!

- Тогда пойду переоденусь. Сканд, ты хотел помочь мне разобраться с этой юбкой?

Лекс развернулся и уже почти вышел, когда в дверях его настиг вопрос брата.

- А что Саламандра тебе подарила? - Чаречаши уже не улыбался, а смотрел цепко, как на охоте, - все в храме в замешательстве, мало того, что лично проводила тебя до сокровищницы, так еще и сделала подарок.

- Это не мне подарок, - Лекс попытался удержать лицо, но когда взгляд брата стал давить, как свинцовая плита, снял с плеча венец, вытащил из-под одежды и показал, - я должен передать его.

- Мне? - Чаречаши вскочил и протянул руки, - ДАЙ!

- После того, как забрал все из малой сокровищницы, ты считаешь, мать-Саламандра сделает тебе подарок?

- Значит, все же малая, - предвкушающе улыбнулся правитель, - всегда знал, что этим пройдохам нельзя верить! А ты, значит, побывал в «большой»? - с нажимом произнес брат, - значит, в храме не только магический источник, который отдает воду только после коллективной молитвы, но и БОЛЬШАЯ сокровищница! Насколько большая? Храм стоит на моей земле и все, что в нем есть, мое по праву! Саламандра – прародительница моего рода! Дай мне его!

- Не разевай рот на чужое – подавишься! - Лекс спрятал венец за спину и сделал шаг назад, - он не для тебя! Если бы он был твоим, то тебе бы его уже давно отдали! Он не для тебя и не для меня! Мне его надо передать кому-то, но кому именно, мне сообщат позже. А вздумаешь украсть его у меня, так праматерь тебя накажет! У тебя во дворце давно не было пожара?

- Лекс! - Чаречаши стремительно приблизился и обнял, прижав к себе, - вернись домой, милый братик! Саламандра уже несколько лет не появлялась в храме, но стоило тебе прийти, как она явилась и даже сделала подарок! Стань главным жрецом и раздели со мной бремя власти! Ты станешь вторым человеком в городе, все склонятся перед твоей волей! Я сделаю все, что ты хочешь, и отдам тебе все, что пожелаешь! Я все брошу к твоим ногам, только будь со мной!

- Чани, отпусти меня, - Лекс попытался оттолкнуть брата, и сразу почувствовал, как в обруч вцепилась еще одна рука, - я сказал, не трогай его! Он не для тебя!

- Покажи! Хочу видеть, что хитрые монахи прятали от меня!

- Осторожно, не сломай! Руку убрал!

- Я хочу увидеть, дай!

Эмир так тянул венец, что Лексу пришлось достать его из-за спины, чтобы не сломать, и теперь они стояли посреди комнаты, вцепившись в один венец и не желая уступать друг другу. Лекс элементарно опасался, что стоит выпустить его из рук, как Чаречаши пойдет даже на кровопролитие, лишь бы оставить его себе. Было в этом венце что-то странное и притягательное. Хотелось, как Голлуму, начать орать: моя прелесть!

- Старый! - Чаречаши как слепой ощупывал обруч, - такая грубая работа и такие изящные камни! Похоже, он давно не видел тепла рук и стал тусклым! Я его отполирую и он засияет! Он точно мой! Если не веришь, можешь примерить, сам увидишь – мой размер! - эмир стал сердиться и говорил все громче и громче. - Лекс, убери руки! Ты что, не видишь? Эта старая вещь хранилась у монахов, как реликвия нашего рода! Куда это ты хочешь увезти фамильную драгоценность? Она моя!

Светильник у стены вдруг зашатался и упал. Масло плеснуло на ковер и огонь с радостью вспыхнул. Лейшан сразу подбежал и, отпихнув сундук, закинул внутрь очага пожара концы ковра, как будто конверт сложил, сделав пожар локальным. Слуги заметались. Сканд подхватил Ламиля на руки, но так и остался за спиной Лекса, который и не пошевелился, так и стоял, вцепившись двумя руками в драгоценный венец. Чаречаши с испугом смотрел на непреклонного брата, на огонь за его спиной и спокойное ожидание Сканда.

- Ладно… - Чаречаши с трудом разомкнул скрюченные пальцы и сделал шаг назад, - пусть будет по-твоему…

- Не по-моему, - Лекс опять надел обруч на плечо и прикрыл концом ткани, - это воля праматери, как ты этого не видишь? Звезда моя, - Лекс принял ребенка на руки и прижал к себе. Слуги прибежали с ведрами песка и стали засыпать огонь, - мой хороший, побудешь пока в моей комнате, пока слуги здесь наведут порядок!

- Может, это мне подарок? - Ламиль попытался добраться до украшения.

- Все может быть, - Лекс поцеловал малыша и с укором посмотрел на брата, - я его отдам тому, на кого укажут боги, а пока я его