Ираклий повернулся и молча вышел из комнаты. Тита с огромнымтрудом уложили в ящик. Затем ящики вынесли из казино. Антон поправил пиджак ипрошел в зал, где стоял, наблюдая за игроками в покер, Константин Гаврилович.

— Все в порядке, — шепнул он, проходя мимо.

Константин Гаврилович неторопливо двинулся за ним. Он прошелв операторскую, где его ждал хозяин казино.

— Вот и все, — сказал он, обращась к Курчадзе, — теперь мывас покинем.

— А почему вас не было в комнате вместе с другими? — спросилКурчадзе.

— Значит, у вас и в этой комнате была камера? — спросил,улыбаясь, Константин Гаврилович. Он специально покинул комнату, сознавая, чтопредусмотрительный хозяин может заснять их операцию и потом шантажировать егоэтой записью.

— Нет, — сказал чуть покрасневший Курчадзе, понявший, чтоневольно выдал себя, — просто я видел вас в зале.

— Дайте мне запись, — попросил неприятным голосом гость,протягивая руку.

— Какую запись? — попытался сделать удивленное лицоКурчадзе.

— Запись, — повторил Константин Гаврилович.

Курчадзе понял, что лучше не спорить. Он повернулся каппаратуре, нажал кнопку, достал кассету. Протянул ее своему непрошеному гостю.

— Надеюсь, вы не успели сделать копию, — усмехнулсяКонстантин Гаврилович.

— Вы обещали решить проблему с его людьми, — напомнилКурчадзе.

— Посмотрите через пять минут в окно, — сказал на прощаниеКонстантин Гаврилович, положив кассету в карман.

— И не забудьте приструнить своих тележурналистов, — мрачнонапомнил Курчадзе.

— О них мы не договаривались, — возразил КонстантинГаврилович.

— Тогда верните кассету, — неожиданно храбро заявилКурчадзе. — Или мне позвать своих людей? О кассете мы тоже не договаривались.

— Вы смелый человек, — повернулся к нему КонстантинГаврилович. — Действительно, о кассете мы не договаривались. Хорошо, с завтрашнегодня на нашем телеканале не будет ни одного плохого слова про ваше заведение.Можете поверить.

— До свидания, Константин Гаврилович, — кисло улыбнулсяКурчадзе.

— Будьте здоровы! — Гость вышел из комнаты.

Он спокойно прошел по коридору, направляясь к выходу. Вкармане пиджака у него лежала кассета. Он решил, что не стоит ее уничтожать.Если когда-нибудь ему нужно будет остановить Антона, то эта кассета будетотличным «поводком» для его слишком самостоятельного водителя.

Когда он ушел, хозяин казино вызвал к себе Ираклия.

— Ты вызывал двоих гостей из игровых залов?

— Да.

— Что потом с ними стало?

— Эти типы уложили их в ящики и унесли.

— Драки не было?

— Была.

— Кроме тебя, ее кто-нибудь слышал?

— Нет.

— Ты ничего не видел, Ираклий, — со значением сказалКурчадзе. — Ты меня понимаешь? Ты ничего не видел и не слышал.

Вышедший из казино Константин Гаврилович подошел к машине,спросил у Антона:

— Как дела?

— Нормально. Оба у нас.

— А с его машиной?

— Сейчас все будет в порядке, — усмехнулся Антон, — можетене беспокоиться.

Один из его людей, достав из автомобиля гранатомет, прошелза угол. Машина, в которой приехал Тит, стояла на самом видном месте, словнонарочно предназначенная в качестве мишени для ночной стрельбы. Бандиты незагоняли свой «Мерседес» на стоянку, они предпочитали останавливаться рядом.

Гранатометчик был бывшим боевым офицером и умел обращаться стакими штуковинами. Он деловито вставил гранату, прицелился…

— Надеюсь, ты все понял? — спрашивал в этот момент у Ираклияего хозяин. — Ты ведь мой земляк, а я не хочу, чтобы тебя убили за твойболтливый язык.

— Я все понял, батоно Георгий, — кивнул Ираклий. — Я ничегоне видел и ничего не слышал.

В этот момент за окном грохнул взрыв и мгновенно вспыхнулопламя. Георгий Курчадзе повернулся к окну, увидел горящий «Мерседес».

— Нужно вызвать пожарных, — бросился к окну Ираклий.

— Не нужно, — устало сказал Георгий, — не нужно. Там все впорядке. Ты этого тоже не видел и не слышал.

Хорошо, что они хотя бы сдержали свое слово, судовлетворением подумал он, глядя на пылавший за окном автомобиль стелохранителями Тита.

Это была встреча двух одиноких людей. Когда в основесближения лежит не чувство страсти, любви или взаимной выгоды. А лишьстремление уйти от своего одиночества, не оставаться наедине со своими мыслямии проблемами. Оба были достаточно взрослыми людьми и хорошо понимали состояниедруг друга. Но вместе с тем они испытывали радость от притяжения друг к другу.

Они сидели на кровати, глядя в глаза друг другу. Она взялаодеяло, прикрывая тела обоих, достала из сумочки сигареты.

— Как странно, — сказала она, и это были первые слова,которые она произнесла здесь, — ты не куришь, а я курю. Обычно бывает наоборот.

— В последнее время это как раз закономерность, — мягковозразил он, — мужчины больше думают о своем здоровье, а женщины, попытавшиесядобиться с ними равноправия, ощущают сильные стрессы. По-моему, все правильно.

Она усмехнулась.

— Ты еще и женоненавистник, — покачала головой Елена. — Тебеникто не говорил, что ты странно ведешь себя в постели?

— Почему странно?

— Каждая твоя ласка, каждое твое прикосновение наполненокаким-то непонятным загадочным смыслом. Словно ты прикасаешься в последний рази твои пальцы касаются того, чего больше никогда не коснутся. Ты как будтознакомишься и прощаешься одновременно.

— Да, — согласился он, глядя ей в глаза, — это правда.Возможно, поэтому я так часто расстаюсь с женщинами, которых встречаю на своемпути.

— Тебе нужно жениться, — рассудительно сказала Елена, — длямужчины ты еще достаточно молод. Это мое время уже ушло. Я перегорела, мне ужерассчитывать не на что.

— Ты была замужем?

— Была. У меня даже есть ребенок. Но теперь при моейпрофессии и при моем испортившемся характере мне просто противопоказано жить смужчиной. Да и к тому же не все они бывают столь предупредительны и внимательныв постели, как ты. Достаточно одного резкого движения, и я вспоминаю о техублюдках, которые пытались меня изнасиловать. И тогда у меня сразу все холодеетвнутри.