Я помнил, что сказал Хазар: он собирался набить президента как чучело и выставить на показ. От одной этой идеи бросало в дрожь.

Серьезно посмотрев на меня, президент сказал:

— Я думаю, мне пора сдаться.

Президент ужасно выглядел: плечи его были опущены, он едва держался на ногах. Из покрасневших глаз текли слезы, а все тело сотрясалось, когда он пытался откашлять раздражавший легкие дым. Всю его кожу покрывали синяки, порезы и ссадины, — картина не из лучших. Я, наверное, тоже выглядел таким побитым, и со стороны казалось бы правильным сдаться. Враг, превосходящий нас числом и оружием, загнал нас в угол.

Но в моих жилах текла кровь охотника.

Мне дали всего сутки, чтобы узнать, чего я стою; чтобы научиться слушать лес и не упустить добычу. А лес не собирался отдавать ее мне так просто.

Хамара сказал: «В лес он уходит ребенком, а вернется настоящим мужчиной».

— Нет! — нахмурился я.

— Что?

— Я сказал: «Нет». Во мне течет охотничья кровь.

— Все кончено, Оскари. Мы повержены. Нам и так сегодня крепко досталось. Когда я уйду, ты сможешь выбраться через дверь, что я тебе показал. — Самолет внезапно накренился, и нас отбросило к стене. — А им я скажу, что ты погиб.

— Нет, — повторил я, чувствуя, что страх постепенно развеивается. Да, мне досталось сегодня, но это не значило, что я теперь сбегу, поджав хвост. Поздно уже было бежать. Я больше не трясся от испуга, мои инстинкты тоже изменились.

— Мистер президент! — Голос Морриса пролетел эхом через верхнюю палубу и скатился вниз по задымленной лестнице. — Где вы, мистер президент?

Мы переглянулись, но ледяной страх уже не так сильно, как прежде, сжимал мое сердце.

— Мистер президент? — слащаво позвал Моррис. — Не заставляйте меня к вам спускаться.

— Я сдамся, — прошептал президент. — Так надо. Только так мы тебя спасем. — Он развернулся к лестнице.

— Хотите поиграть в прятки, мистер президент?

— Нет! — Я остановил его за руку. — Это не единственный выход. Я же говорил, что не оставлю вас. Мы должны бороться.

— Бороться? — оглянулся на меня президент. — А оружие? Твои лук и стрелы?

— Папа всегда хвалил меня за сообразительность. — Я не собирался бежать и от того чувствовал в себе силы и уверенность. — Вы ведь тоже умный, вместе мы их одолеем, я уверен. Раз и навсегда.

— У тебя есть план?

— Да, идите за мной.

Больше Хазар президента не звал.

Самолет погрузился в зловещую тишину. В задымленном воздухе летали пылинки, подсвеченные солнечными лучами, что сумели проникнуть через прикрытые иллюминаторы. Капала вода. Изредка по кабинету расползался скрипучий металлический звук. Время от времени что-то прокатывалось по полу, когда заполняемый водой самолет сползал в сторону глубоководной бездны.

В дальнем углу президентской спальни я опустился на корточки, держа наготове лук. Какой бы рискованной ни казалась эта затея, шестое чувство подсказывало мне, что последний бой мы должны дать здесь. Значит, так тому и быть.

Комната была немногим меньше гостиной в нашем доме и треугольной по форме. Под самым носом самолета она смыкалась, так что стоявшие вдоль стен кровати почти что касались изголовьями. Здесь я и притаился.

Папа учил меня использовать для маскировки окружающую природу. На этот раз я маскировался не чтобы слиться с деревьями и зарослями папоротника, а чтобы исчезнуть в груде обломков, какая нашлась бы сейчас в каждом помещении самолета. Покрывала, подушки, валики и все, что удалось найти, я разбросал по полу, отвлекая внимание на их замысловатые тени и очертания. Кипа вещей — отличное место, чтобы спрятаться. Мне оставалось только ждать.

Топ… топ… топ…

Я приложил к уху руку рупором и слегка повернул голову.

Топ… топ…

Кто-то спускался по лестнице, идущей от центра связи. Человек был один. Шагал тяжело, но пытался ступать аккуратно и не шуметь.

Шаги остановились, и я закрыл глаза, прислушиваясь. Я попытался расслабиться, сконцентрировавшись на дыхании.

«Успокой сердце, и рука не дрогнет».

Тот, кто спустился с верхней палубы, остановился у входа в медицинский кабинет. Я представил, как Моррис осматривает знакомую комнату, знакомые углы. Он сразу проверит очевидные укрытия: под столом, за креслом, в шкафу. И здесь, в спальне, он будет обыскивать укромные места и не заметит, что я прячусь у него под носом.

Тишину пронзил шум радиопомех. Короткий и громкий.

Пшшш!

— Нашел его?

Пшшш!

— Что ты там возишься?

— Молчать! — последовал ответ, и рация выключилась.

Самолет заскрипел и сильнее завалился набок, так что все в комнате заходило ходуном. Поломанные вещи перекатывались по полу и ударялись о стены.

— Черт! — послышалась чья-то брань, а следом наступила тишина.

Только стук капель о пол.

И шарканье ног по ковру.

Моррис был уже близко.

Готов поспорить, он ни разу не был на охоте. Я бы пересек коридор и прошел мимо президентской каюты, не проронив ни звука. Но Моррис… Он, похоже, думал, что движется незаметно, но его ботинки шаркали по мягкому ковру, одежда с шелестом задевала стены, ноздри с шумом вдыхали воздух. Его приближение было бы не столь очевидно, насвистывай он по пути песенки.

Услышав, что он подошел к двери, я поднял лук и отвел тетиву на сколько позволяла моя поза. Я замер, неглубоко дыша, и стал ждать. Ждать. И ждать.

Во мне текла кровь охотника.

В полутьме летали подсвеченные дым и пыль. Медленно открылась дверь, шурша о ковер, как шуршат волны о берег. Поначалу показалось, что она распахнулась сама. Никого за ней не было. Потом в проеме показалась фигура мужчины, но она тут же отпрянула в сторону. Не самая лучшая мишень.

По силуэту я сразу понял, что это не Моррис. Тот был поплотнее и коротко подстрижен, да к тому же в костюме. А на этом была плотно сидящая куртка, он был стройнее Морриса и ниже его ростом.

Прижимаясь спиной к стене, держа наготове пистолет, в комнату проскользнул Хазар.

— Пора! — шепнул я, выпрямился и натянул тетиву.

В то же мгновение президент нажал на выключатель, и в комнате загорелись все лампочки сразу. Хазар невольно зажмурил глаза, но, похоже, успел заметить меня: он повернул пистолет и спустил курок.

В маленькой каюте прогремели два выстрела.

Сверкнуло дуло пистолета, щелкнул затвор, и пули продырявили стену сбоку от меня.

Я не ожидал, что наш враг так быстро среагирует, и мой инстинкт выживания взял верх. Я уклонился, отпустил стрелу, и она безобидно упала на пол.