я опускаю свои губы к ее и прижимаюсь к ней. Позволяю своему телу говорить, когда слова не помогают. Я не мог признаться в этом вслух.

Она никогда не должна была узнать об этих демонах, потому что если бы узнала, то не захотела бы меня. А сейчас она принадлежит мне в той же степени, что и я ей.

Я вложу в это все до последнего пенни, чтобы она была со мной. Облегчение, которое я испытал, не поддается описанию Это было эгоистично и жадно, но, черт возьми, если бы мне пришлось согрешить, чтобы удержать ее здесь, я бы это сделал. Не то что до этого момента я не жил развращенной жизнью.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут дверь распахивается с громким звуком. Я мгновенно реагирую, тащу ее с собой и ставлю позади себя, поворачиваясь лицом к незваному гостю. Кровь в жилах начинает кипеть, когда мои глаза встречаются с глазами матери, ее лицо искажено отвращением, а за ней — Джек Харрис, его отец и отец Эмери.

Они видели нашу позу, видели руки девушки на мне, мое тело между ее ног и сразу же поняли, что происходит.

Мне было плевать, а вот Эмери — нет.

— Что ты делаешь? — закричала Мария.

— Эмери! — прорывается Саймон. — Зачем это!?

Черт.

Я делаю шаг вперед, готовый заговорить, но Эмери успевает первой.

— Зачем? — она смеется. — Затем, что я не буду следовать за твоей хреновой попыткой спасти свой бизнес.

— Ты трахаешься со своим братом! — вопит Мария.

— Сводным братом, — поправляю я.

— Как будто от этого легче.

— Не противозаконно, — пожимаю я плечами.

— Убирайтесь, — говорит Эмери низким голосом, обходя меня и становясь рядом со мной. — Никому из вас не рады в этом приюте.

Мария одаривает ее жестокой улыбкой.

— Саймон, — говорит она сладким голосом. — Не хочешь напомнить своей дочери, кто именно финансирует это место, чтобы кормить этих дворняг?

Джек и его отец молчат, но первый смотрит на Эмери с горящим гневом, в то время как губернатор выглядит неуверенным, его глаза мечутся туда-сюда между всеми людьми в комнате. Я наклонил голову, изучая его: притворщик, фальшивка… Мы все знали, кто на самом деле заправляет в этом городе.

— Эмери, ты же знаешь условия, — мягко и осторожно говорит Саймон, переводя взгляд на меня.

— Ей больше не нужны твои условия, — Габриэль говорит из-за их спин. Я не видел, как он подошел, не чувствовал его, но он был там, с Энцо и Девоном рядом. — Сэйнты берут на себя всю финансовую ответственность за этот приют.

Эмери напряглась у меня под боком, и я инстинктивно потянулся к ее руке, взяв ее в свою, гораздо большую. На мгновение она принимает ее, успокаивается, но затем Джек смотрит на то место, где мы связаны, и она отходит от меня, ее лицо бледнеет, как у ее отца и моей матери.

— Мария, — с усмешкой приветствует ее Габриэль, медленно засовывая руки в карманы брюк, оглядывая и находя ее совершенно несостоятельной.

— Мистер Сэйнт, — говорит Саймон, поколебавшись. — При всем уважении, у вас нет таких полномочий. Этот приют принадлежит мне до тех пор, пока Эмери не исполнится тридцать лет.

— Правда? — я качаю головой. — Вы в этом уверены?

Я неустанно работал с юристами после того, как нашел контракты, лежащие в вещах Эмери. Не похоже, чтобы она их прятала, и я догадывался, что она не просматривала документы так, как я.

Габриэль ухмыляется.

— Она моя, — огрызается Джек. — Мне обещали…

— Джек, — предупреждает его отец.

— Нет, пошел ты! Она моя. Ты заставил меня ввязаться в это, и что, ты позволишь ей вот так опозорить меня?

— Губернатор Харрис, — говорит Габриэль. — Рад видеть вас снова.

— Габриель, — кивает он.

Я смотрю на Эмери, которая выглядит так, будто ее действительно сейчас тошнит. Она была напугана. И я понял, что это было не из-за меня, когда я взял ее за руку, а из-за них, из-за него.

Я не мстил ему за то, что он наложил на нее руки, за то, что он причинил ей боль или напугал, но я собираюсь убедиться, что у меня есть такая возможность. Может быть, не сегодня, но скоро, чертовски скоро, я заставлю его заплатить за то, что он сделал.

Такой короткий промежуток времени и пожизненный ущерб.

Она заслуживала лучшего.

Может быть, не меня, но лучше.

— Вот как все будет, — говорю я. — Мистер Куинн, вы подпишете передачу приюта, без споров и требований. Он по праву принадлежит Эмери и вам, и я об этом знаю. Если вы этого не сделаете, я могу обещать, что бой вы проиграете. Вы сделаете врагом не только меня, но и тот неудачный бизнес, который вы уже изо всех сил пытаетесь удержать на плаву. Я возьму каждый чертов пенни. Мария, какой бы цели ты ни надеялась достичь, забудь об этом, и Джек, мне плевать, кто ты, я предлагаю тебе покинуть этот город на следующей неделе, потому что я иду за тобой и за тем дерьмом, которое ты сделал Эмери. Я сделаю это похожим на прогулку в парке.

— Что ты сделал? — шепчет губернатор Харрис.

Джек усмехается.

— Ты не имеешь права, — Саймон выходит вперед. — Никакого!

Он делает шаг к Эмери но я быстрее, как и Энцо, секундой позже я хватаю его за воротник, прижимая его спиной к стене, когда Энцо прижимает пистолет к его виску.

— Как только бумаги будут подписаны, ты больше никогда с ней не будешь разговаривать. Теперь она принадлежит Сэйнтам, ты понимаешь?

Запах аммиака пропитывает воздух, и взгляд вниз показывает темное пятно, цветущее на передней части брюк цвета хаки Саймона.

Я наклоняюсь, мой нос в дюйме от его.

— Я сказал, сделать это. Ты. Понимаешь?

— Д-да, — заикается он.

— Скажи мне, — требую я.

— Я подпишу передачу на приют. Я больше не буду с ней разговаривать.

— Саймон! — вскрикивает Мария.

— Заткни свой грязный рот, — рычу я матери, — Но не волнуйся, мы с тобой поболтаем. Чертовски скоро.

Я даже не смотрю на нее, но ее вздоха и звука приближающегося брата было достаточно, чтобы понять, что она обделалась.

Если бы она только держалась подальше. Если бы она только осталась в мусоре, где ей и место, она могла бы быть в безопасности от Сэйнтов.

— Эмери, — я чувствую, как все мое тело смягчается по отношению к ней, — Ты готова уйти?

Глава 27

◦●◉Атлас◉●◦

— Что ты сделал? — спрашивает Эмери в машине, вокруг нас тишина. Дул ветер,