Между прочим, у меня ещё месть до своего логического конца не завершена, новая книга по проклятьям не изучена, да и сам магистр замуж не пристроен… тьфу ты, не поженен!

Кстати, о магистре. Вот было бы забавно назвать своим парнем его! Жаль только, что он на эту дикость не согласится. Но было бы забавно, да. От меня бы мигом все отстали! Раз и навсегда!

Μысли плавно перетекли на кандидатуру комиссара Вискански, который вроде как был ко мне уже не сильно равнодушен, но к нему с такой просьбой обращаться даже неприлично. На смех не поднимет, но посмотрит так, что сгореть от стыда будет проще, чем объяснить причину.

Ну и что у нас в сухом остатке? Точнее: кто?

А никого!

Вот же… Тьма!

Хм, тьма…

Точно!!

Μеня так захватила новая идея создать себе парня из Тьмы, что я едва не пропустила очередной вяленький удар Харви, который пришелся мне аккурат в правую грудь. Смазанный и совсем не болезненный, но парень так испугался и дико засмущался, что пришлось прерваться и минут пять заверять его, что всё в порядке и я на него не сержусь.

А там и занятие закончилось.

— Эй, Эм! — поймал меня уже на выходе Винсент, нагло хватая за руку. — Мы ж о главном-то не договорились. Когда с парнем своим познакомишь? Я бы не прочь прямо сейчас. Чего тянуть?

— Вообще-то он по одному щелчку из воздуха не появится, — фыркнула недовольно, сбрасывая его руку. — Я поговорю с ним и сообщу, когда мы сможем удовлетворить твоё нездоровое любопытство. На днях. Всё, отстань. Иди лучше душ прими, от тебя потом воняет.

С трудом, но избавившись от инквизитора, я прямиком помчалась домой, чтобы никто другой не решил, что тоже жаждет моего внимания, и уже дома, приняв душ и переодевшись в домашнее, разложила перед собой тетради и книги, пытаясь понять, по силам ли мне очередное безумство.

Кстати, Тьма не одобрила мою задумку, предложив найти полноценного живого парня, который будет отдуваться во всех подобных случаях и ко всему прочему приносить и иную пользу. Например, покупать нам пирожные.

Пирожные — это хорошо, но всё равно не перевешивает всего остального. Парням ведь что надо? Как минимум на свидания с ними ходить.

А я не хочу! Просто не хочу!

А ведь кроме свиданийих ещё и целовать надо, обнимать, по душам беседы вести… В общем, фу. Не моё это. Молчу уже про секс! Это в шестнадцать можно игнорировать все намеки подобного плана, а в двадцать один это уже проблематично. Особенно, если парень будет старше.

А если, не приведи тьма, замуж позовет? Оно мне надо? Нет, нет и еще раз нет!

Вот только и Тьма заупрямилась, приведя десяток аргументов против своей кандидатуры и давя на то, что на нормального высокого и крепкого мужчину у неё не хватит массы, а посредственного хлюпика мне не надо. Его просто не воспримут всерьез.

И всё равно сначала я провела тщательные расчеты и выверила нужную формулу от и до, после чего оказалось…

— Ты права.

Это было фиаско. Самое настоящее фиаско!

— И как быть?

Я так расстроилась, что за ужином это заметила миссис Муариф и обеспокоенно уточнила, отчего я сама не своя. Объяснять ничего не хотелось, тем более это было довольно сложно без уточнения деталей и предыстории, так что я просто отмахнулась, отделавшись неопределенным ворчанием, что маетно на душе, да и погода давит.

К вечеру и впрямь разошелся дождь, грозя затянуться на несколько дней, так что в целом такое обоснование домохозяйку удовлетворило. Но не до конца.

— А может карты на тебя разложить? — предложила она, таинственно улыбаясь. — Когда на душе маятно, то в этом всегда мужчина виноват, а то и не один. А картывсё знают, в том числе и о том, чем эту маятную душууспокоить. Ну так как?

Я понимала, что всё это чушь и абсолютно любой расклад можно трактовать как угодно, но сама уже перебрала все имеющиеся варианты и пока выхода не видела. Нет, они были… Но всё какие-то посредственные.

А я хотела идеальный!

— А давайте! — махнула рукой и, повеселевшая миссис Муариф поманила меня в свою спальню на втором этаже.

Даже не спальню, а скорее будуар, обставленный довольно любопытно — с намеком на южную роскошь и таинство полноценных магических обрядов: яркий низкий диван со множеством мягких подушек, круглый столик с лаковой мозаичной поверхностью в бирюзовых тонах, ниспадающие с потолка полупрозрачные ткани, цветастый ковер на стене и даже тотем какого-то мелкого степного божка, мне неизвестного.

Усадив меня на диван, сама вдова зажгла ароматную палочку, очень быстро наполнившую небольшое помещение тяжелым ароматом благовоний, подвинула ближе ко мне столик, а сама села напротив на низкий пуфик. Ловко перетасовала толстую колоду, вынутую из кармана, загадочно блеснула глазами, протянула мне, чтобы я сдвинула, и одну за другой выложила передо мной несколько карт.

— Ого!

Понятия не имею, что она там увидела, для меня это были совершенно непонятные картинки с различными персонажами и предметами, так что я охотно подключилась к этой нелепой игре и завороженным шепотом спросила:

— Ну что там?

Стрельнув в меня лихорадочно заблестевшим взглядом чуть исподлобья, миссис Муариф нервно облизнула губы и ткнула пальцем в центральную карту, которая изображала голенького младенца, лежащего в люльке на лугу под открытым небом.

— Это ты. Редкая карта и в данном случае крайне странная, но её можно трактовать в том числе, как невинную душу, чистую помыслами.

Хмыкнула про себя, но спорить не стала. Гадалке виднее.

— А это твоя маета, — вдова провела шишковатым пальцем по трем картам, выложенным под младенцем. Два молодых брюнета и опять же молодой, но блондин. — Вот точно мужчины, я это прям сердцем чуяла. Молодые, да борзые, но обеспеченные и неглупые. Видишь, как богато расшиты их одежды? Ох, и горячая ты девка, Эмилия! Сразу трое! Редко такое выпадает, ох редко.

Лихорадочно прикинув, что брюнетами могут быть Джулиан и Альбус, а блондином — Винс, невольно напряглась. А ведь не соврали карты… Что еще они могут сказать?

— Тут у нас осложнения и иные препятствия, — задумчиво пожевала губами домохозяйка, тыкаяпальцем в ещё две карты слева от младенца, на одной из которых был изображен противный паук с длинными тонкими лапами, а на второй несколько развратно одетых девушек, распивающих вино из вычурных кубков. — Я так понимаю, завистницы или соперницы и кто-то очень могущественный, уже заманивший тебя в свои сети.