Покинув переулок Пересмешника, я долго ещё бесцельно бродил по Верхнему Городу — пока фонарщики не убрались с улиц, прихватив стремянки, палки-пальники и прочие атрибуты своего ремесла, а небо над Зурбаганом не стал сереть на западе, над изломанной линией горного хребта. Голова гудела от обилия новых сведений; всё это срочно надо было переосмыслить, причём в покое и тишине. Единственным местом, где я мог получить и то и другое, был дом матушки Спуль в Смородиновом переулке — туда-то я и направился, дав себе слово не покидать его, пока не приведу мысли в относительный порядок.

Гном в деталях описал, что нужно сделать для того, чтобы запустить процесс «активации» Источника. Остальное, заявил он, давно утеряно, если вообще было кому-то известно — кроме самого Ури Бельграва, разумеется. Сведения эти не содержали ничего для меня нового, Валуэр уже демонстрировал мне всю процедуру наэкспонате из коллекции мастера Гивса. Что ж, подтверждение информации — дело полезное, и если однажды придётся самому проделать нечто подобное — я буду чувствовать себя гораздо увереннее. Дваркель поведал, что именно эта подготовительная часть запуска Источника была проделана Ури Бельгравом в присутствии свидетелей; всё остальное он проделал в одиночестве, заявив, что любой, кто окажется при этом вблизи Источника, подвергнется смертельной опасности. Почему? Никто не знал; возможно дело в запрете иметь дело с Источником для всех, кроме обитателей моего родного Мира? В любом случае, получается, что Ури Бельграв — наш с Петром земляк? Вот и Александр Грин, имевший прямое отношение к находке на Острове Скелета (не зря же в тайнике оказался «маузер» и его книжка?) тоже с Земли, и это не может быть простым совпадением.

Дваркель наверняка мог рассказать ещё немало интересного — только вот я не был готов к расспросам на тему моего интереса к Источнику — не удосужился заранее придумать версию поправдоподобнее. Старый гном ясно дал понять, что без этого откровенничать не станет — а потому поторопился раскланяться под благовидным предлогом, пообещав вернуться к теме в другой раз. Мой собеседник понимающе кивнул — в другой, так в другой! — и по хитрому блеску, который не смогли скрыть толстые стёкла очков, я понял, что он оставил что-то про запас.

Валуэр должен был вернуться дня через три; «Штральзунд» остался на Бесовом носу вместе с нашей загадочной находкой — и чтобы попасть туда снова, мне требовался «Квадрант». Мысль о том, что там, в углу домика при маяке пылится под брезентом настоящий, подлинный Источник, способный, без преувеличения, переворачивать миры, жгла мой мозг расплавленным свинцом. Но придётся набраться терпения, поскольку следующий визит на Землю запланирован лишь в декабре, и раскрывать Валуэру причину своего нетерпения я пока не спешил. Ну, ничего, чем заняться эти долгие месяцы я найду, одно только продолжение беседы с мессиром Дваркелем чего стоит… Занятия в библиотеке тоже никто не отменял, да и подругу, которая ждёт меня в уютном домике на Мортирной улице, я забывать не собирался. Меня и сейчас тянуло туда — но, здраво оценив ситуацию, я решил вожделенную встречу отложить до завтрашнего вечера. Тави не обидится, поймёт, а мне пока стоит употребить кружку грога и завалиться в постель до полудня, а то и вовсе до обеда — иначе запросто можно свихнуться от всех этих сложностей. А когда проснусь — отправиться к зданию Гильдии, прихватив с собой ещё бутылку и корзинку с закусками, устроиться прямо у ног статуи мастер Бельграва и поинтересоваться у старого хрена — что нам с Петром теперь делать с его наследством? Вдруг да ответит, даром что каменный?

Конечно, никакого пикника у ног статуи строителя истинного Маяка я затевать не стал. На следующий день вернулся Валуэр — и сразу утащил меня в очередной рейс. На этот раз — видимо, в порядке компенсации за не состоявшееся свидание, — роль Лоцмана выполнял я, он же ограничился наблюдением за моими действиями. Мир, куда мы отправились, оказался ничем не примечательным — студёное, вечно море, серые скалистые берега, напомнившие мне русский Север. Судно и груз были ему под стать — двухмачтовая посудина, насквозь провонявшая рыбой, доставила туда бочонки с солью, канаты, разнообразные металлические изделия, от строительных гвоздей и скоб, до китобойных гарпунов и капсюльных ружей. Обратно мы набили трюмы свежевыловленными моллюсками, мелким жемчугом, и прочими дарами морей. Имелись там и бочонки с буро-красной желеобразной массой, в которой я после недолгих колебаний опознал обыкновенный агар-агар. Этот продукт, изготавливаемый из местных водорослей, предназначался для кондитерских и ресторанов Зурбагана — там весьма ценились лакомства, произведённые на его основе.

Что ещё? Вернувшись, я навестил старого гнома. На этот раз я решил обойтись без легенды. Сказал, что тема источника заинтересовала меня после визита к мастеру Гивсу и осмотра его коллекции; что вернувшись в Зурбаган, я зарылся в библиотечные фонды Гильдии, но к своему разочарованию мало что там нашёл — вот и пришлось по совету знающих людей, обратиться к уважаемому мессиру Дваркелю. Полуправда, конечно, которая порой хуже прямого вранья — но ведь и с Валуэром я был не до конца откровенен, а он, как-никак мой наставник в лоцманском ремесле…

С Тави мы продолжали встречаться если не каждый день, то через день-то уж наверняка. Здесь мало что изменилось — мы ужинали в каком-нибудь приличном заведении, после чего предавались плотским утехам в её будуаре. Тави ещё не успела обзавестись в Зурбагане знакомствами, и тем не менее, мы несколько раз посещали музыкальные и поэтические вечера, популярные среди здешней интеллигентной публики. На одном из таких вечеров я нос к носу столкнулся с Дзиртой — девушка в кои-то веки была не в морской форме, а в вечернем платье, и шла в сопровождении средних лет господина во фраке и с моноклем в глазу — как не замедлила сообщила мне Тави, высокопоставленный чиновник Магистрата, и партнёр по карточной игре гросс адмирала Кишлерра, до которой тот был большой охотник. Других подробностей моя спутница не знала, и оставалось только гадать, в каком качестве этот почтенный господин сопровождает Дзирту — как её любовник, или просто друг семьи, присматривающий по просьбе дядюшки-адмирала за непутёвой девчонкой?

В конце октября мы предприняли несколько загородных прогулок. Тави, которая, как выяснилось, была без ума от лошадей, нипочём не хотела ограничиваться