состоятельной семьи. Вечером, за день до отлета, мы с Анатолием Федоровичем по уже сложившейся для нас в Сеуле традиции сидели в ресторане и пили чай с пирожными. Как всегда, беседовали о прошлом — по моей просьбе Бышовец часто пускался в футбольные экскурсы. В те моменты я глубоко сожалел, что не умел вести стенографическую запись, и полагался лишь на свою память. Что память? — она способна воспроизводить события лишь фрагментарно, да и то, с определенной долей субъективности, в зависимости от уровня развития индивидуума. Так вот, в тот момент к нам подошла наша переводчица (с которой мы распрощались ещё днем), она была в красивом национальном костюме. Поклонившись несколько раз, как водится, она обратилась к мэтру мирового футбола: «Анатолий Федорович, я сегодня приехала в гостиницу с родителями, мой папа попросил познакомить его с Вами и взять автограф». Бышовец вышел из-за столика и пожал руки отцу и матери теперь уже нашей бывшей переводчицы. Анатолий Федорович подозрительно осмотрел зал своим тревожным взглядом разведчика и, с удовлетворением отметив про себя, что всё ещё находится в центре общественного внимания, расписался в блокноте преуспевающего бизнесмена-отца. Вот так, мол, знай наших!

Мы возвращались в Москву, я из командировки, а Бышовец на пару дней — оформить себе и жене долгосрочную визу, а заодно и собрать необходимый на первых порах багаж. Это был последний полет Бышовца в салоне экономкласса, что называется, «с народом». Самолет был переполнен, но ещё до взлета, толкая друг друга, пассажиры толпились у кресла Бышовца, чтобы взять автограф. А если принять во внимание, что во время длительных перелетов Анатолий Федорович всегда прохаживается по салону, то, пожалуй, не взял тогда автограф у Бышовца только очень ленивый пассажир. Бышовец был на виду и весьма доволен собой, он, наконец, обрел прежнее состояние души. Пожалуй, в этом был он весь — суперпопулярный, как всегда, элегантный, правда, ещё не скандальный…

Полгода пребывания Бышовца в Корее пролетели быстро. По правде говоря, Анатолию Федоровичу и не пришлось тогда толком пожить в Стране Утренней Свежести, поскольку он постоянно находился на сборах с командой, кочуя по всему свету, особенно по Европе, где у Бышовца были хорошие связи по организации сборов и товарищеских игр. Анатолий Федорович сумел внушить техническому совету ассоциации доверие к своему подходу к подготовке корейской сборной к чемпионату мира. Наконец, перед началом игр в США волевым решением техсовета Бышовцу доверили проведение тренировок сборной (это при «живых-то» главном тренере и его помощниках)! Сборная Кореи вполне достойно отыграла в групповом турнире чемпионата, сыграв вничью 0:0 с Боливией (где по игре счет должен был быть разгромным в пользу корейцев) и 2:2 с Испанией. А уж самой показательной стала последняя игра в группе против сборной Германии. После первого тайма счет был 3:0 в пользу немцев, и отнюдь не по игре. Во втором же тайме Германия была просто «раздавлена», и только невезение, сопровождавшее корейцев по всему турниру, позволило немцам «отползти» со счетом 3:2. Тогда, после игры, главный тренер немцев Берти Фогтс был в явно плохом настроении, но всё же подошел к своему давнему другу: «Это Сталинград, Анатолий!». Бышовец с довольным видом согласился. А вспомните, дорогой читатель, что тогда говорили наши журналисты о работе Бышовца на чемпионате мира. А просто ничего! Только комментатор Виктор Гусев отважился дважды за все время трансляций упомянуть имя Бышовца, что «как будто» Анатолий Федорович работает со сборной Кореи. Другие же просто не упоминали его имени!

По возвращении из Америки в Сеул Бышовец позвонил мне и спросил, вспоминали ли его журналисты. Я рассказал, как всё происходило. Но Анатолий Федорович не отчаивался по этому поводу, поскольку именно для него возвращение сборной в Корею было триумфальным. Корейские болельщики все как один приняли Бышовца за своего, и относились так же в дальнейшем, то есть воспринимали Бышовца не только как «российского тренера», а уж тем более не как «украинского специалиста». Бышовец ещё даже не начал собирать вещи для отъезда в Москву по завершении своего полугодичного контракта, как вся корейская пресса (и не только спортивная) начала настойчиво требовать официального и немедленного назначения Анатолия Федоровича главным тренером сборной Южной Кореи. Под нажимом общественности (здесь уж точно обошлось без «вездесущей и коварной руки Бышовца»!) руководство Корейской Футбольной Ассоциации на специально созванной пресс-конференции дало обязательство переподписать с ним контракт. Первая, и явно поспешная, попытка подписать с Бышовцем новый контракт была сделана руководством Ассоциации сразу по возвращении из Америки. Корейцы, видимо, думали, что Бышовец просто возьмет ручку и сразу подпишет контракт на десять тысяч долларов в месяц. Они, видимо, за полгода так и не поняли, с кем имеют дело. Наверное, они считали Анатолия Федоровича дилетантом от коммерции, и не знали, что в таких делах он великий гроссмейстер. Бышовец заверил генерального менеджера Ассоциации, что он серьезно подумает над этим предложением и о своем решении сообщит через своего агента, то есть через «Совинтерспорт».

Только после отъезда Бышовца в Москву КФА поняла, что сделала грубейшую тактическую ошибку. Настойчивые и пронырливые журналисты быстро довели до сведения народа, что Бышовец улетел, так и не подписав контракта. Общественность требовала от КФА объяснений — ведь в своих многочисленных интервью по возвращении Бышовец всем говорил, что мечтает остаться в Сеуле. Стали появляться статьи, что КФА намеренно занижает свои финансовые возможности и неадекватно оценивает способности российского тренера. В адрес «Совинтерспорта» полетели факсы из КФА с заверениями о своем наилучшем к нам расположении и просьбами уговорить Бышовца приехать в Сеул как можно скорее. Иначе, прямо писал нам генеральный менеджер, его собственная карьера была бы практически завершена. Анатолий Федорович только довольно причмокивал, когда я звонил ему и подробно рассказывал о развитии ситуации в Корее: «Володя, я чувствую, что они созрели для серьезного предложения. Подготовь факс с сообщением, что мы, то есть ты и я, предварительно планируем вылетать 12 июля. Пусть высылают билеты. Я сейчас приеду и подпишу факс». Корейцы сразу поняли, что жесткое требование Бышовца лететь в Корею не одному, а только с представителем «Совинтерспорта» означает не что иное, как начало прессинга по финансовым статьям контракта. Бышовец приехал к нам в офис ровно через час, как и обещал. Он вновь (как и при первой нашей встрече) попросил меня выйти на улицу и, взяв по-отечески за плечо, сказал: «Володя, задача перед нами стоит непростая. Ты, кстати, выяснил, как я тебя просил, какова сумма контракта у Рыжего (то есть, Лобановского