Михаил сидел в кабинете для обслуживающего персонала и ждал начала приема пациентов, которых становилось с каждым днем все больше. Сейчас Центр воспринимался Михаилом как увесистый выигрыш в какой-то фантастической лотерее. Игры, вначале заведомо проигрышной, но потом выкинувшей ему, Михаилу, джекпот. В душе он понимал, что за лотерею когда-то и кому-то, а пока что неизвестно кому, нужно будет платить. С начала работы синтезатора прошел год, а время расплаты не приходило. Конечно, лучше бы ее и не было. Ведь вся эта история с установкой может оказаться вовсе и не выигрышем, а подтверждением смертельного диагноза – болезни, которую он, Михаил, по воле случая подцепил. Сегодня что-то изменилось. Утром Михаилу был звонок.

– Изделие должно быть передано хозяину, – произнес спокойный мужской голос.

Все, что в последнее время казалось Михаилу надежно закрепленным, сбалансированным и взвешенным, моментально оборвалось. Мысли потекли вялые и тягучие. Он, болван, думал, что удача может сопутствовать ему бесконечно и за давностью об установке забудут. Она в виде стреляющей мыслями фантастической пушки только для него и навсегда. Она работает, и стрелять из нее совсем неопасно. Все зарегистрировано на вполне законных основаниях, но чтобы лечить людей. Не убивать, а лечить! Конечно, после запуска оборудования в работу они ждали какой-то реакции из прошлого. Ведь сам факт запуска аппарата мог служить сигналом о готовности изделия и необходимости передачи его заказчику. О заказчике Михаил никогда почему-то не забывал. Вернее, не о заказчике, а о наказе – приказе священника из храма, отца Василия, о том, что проделанную работу надо передать заказчику. Оказалось, что сигнал был, заказчик сохранился и вот-вот явится, чтобы получить все, что они сделали. Михаил снова вспомнил, а наверное, и все это время не забывал, что исполнители, входящие в цепочку функционеров и работавшие над расконсервацией пушки, умирали, как только сдавали свою часть работы. Он ведь тоже был частью этой цепочки.

«Теперь заказчик объявился, – стал лихорадочно соображать Михаил. – Возможны два варианта развития событий. Первый. Они заказчику сдают все, что сделали. Тот для собственной безопасности их убирает. Второй. Смотреть, что за заказчик, и если получится, сделать так, чтобы он исчез».

«Во даю! Какие приходят в голову мысли!» – удивился Михаил. Он, которому не случилось в своей жизни задавить ни единого паршивого клопа (хотя, если честно, мама Михаила вывела этих зверей из квартиры еще до его рождения), дошел до таких мыслей. А как же до сегодняшнего дня все хорошо складывалось!

Но есть и третий вариант! Нет никакого заказчика. Есть тот, кто, будучи специалистом, понял, что за аппаратуру использует реабилитационный центр. Почему бы и ему, этому «кому-то», не иметь медицинское чудо? Внутри немного отпустило. Если сейчас приедут бандиты, то еще можно попробовать отвязаться.

«Ждем, что будет дальше», – решил Михаил.

Скрученный, с шапочкой, натянутой на лицо, не пропускающей даже капельку света, он лежал на заднем сидении, кажется, «Нисана». И, похоже, его собственного. Свою машину он узнавал по характерному шуму подвески. Она, как и все зарубежные автомобили, рассчитанные на езду по хорошим дорогам, была чувствительна к передвижению по нехорошим российским, с их обязательными неровностями, кочками, ямками, трещинами, иногда даже провалами и почти обязательной колеей. В голове у Михаила не было ничего, кроме каких-то обрывочных воспоминаний.

«Наверное, вкололи какой-то наркотик», – безразлично тянулись мысли.

Все воспринималось преимущественно ушами – звуки. Остальное телом – тряска дороги. От натянутой на голову шапочки в глазах сплошной мрак. И никакой собственной реакции на происходящее. Просто вот он связанный в машине. И его куда-то везут. Ну и что?!

Они с Борисом считали навар, полученный за месяц работы Центра. Обычно Центр прекращал работу в восемь. В здании на первом этаже из посторонних никого, если не считать вахтера, не было. Вахтер совмещал еще и должность охранника. На незначительный и быстро прекратившийся шум там, где сидел охранник, не обратили внимания. Если и на это тратить время, то тогда за что они платят деньги. Все произошло быстро. Не успели и подумать. В комнату вбежали трое в черных масках с прорезями для глаз, как в детективах, которые крутят с утра до вечера по телевизору. Они с Борькой моментально преобразились в два длинных тюка, плотно упакованных шпагатом, с зачехленными шапочками головами и с запечатанными скотчем ртами. Судя по звукам, наполнившим помещение, нежданные гости вокруг быстро упаковывали все то, что находилось в комнате. Потом Михаил почувствовал небольшой укол в плечо, после чего все происходящее перестало вызывать в нем какой-либо эмоциональный отклик. Еще пару раз он приходил в себя: когда двое в масках тащили его в машину и когда все вздрогнуло от взрыва. Машина, которая совсем недалеко отошла от их Центра, даже немного подпрыгнула. Такой силы была ударная волна. Она надавила на уши – и слух пропал.

«Ведь это взорвали наш Центр», – мелькнула мысль, прежде чем Михаил полностью отключился.

Михаил очнулся сидящим то ли на стуле, то ли в кресле… Без разницы. Главное сидеть. Это продолжалось какое-то время. Сколько, в голове не определялось. Затем что-то изменилось. А после того, как ему опять что-то вкололи в плечо и сняли с лица шапку, голова стала соображать лучше. Можно было рассмотреть окружавшее помещение. Сначала показалось, что он у себя в медицинском центре, в комнате с синтезатором, установленном на низком столике. Он сидит в низком кресле рядом с синтезатором. Кто-то у него за спиной, наверное, Борис. Потом понял, что Борьки нет, а за синтезатором не он. Кто-то другой, освещенный мощной лампой под абажуром, находился за столом и прилаживал наушники и датчики. В дальнем затемненном углу комнаты был ктото еще.

Теперь Михаил, освобожденный от пут, скотчей и повязок, свободно сидел в кресле. Похитители, наверное, совсем не боялись, что он от них сбежит или сделает что-то плохое. В то же время Михаил почему-то понимал, что дергаться сейчас бессмысленно. Просто нужно ждать, и только потом принимать какие-то решения. В полной тишине комнаты он сидел и ждал.

– У нас, Михаил Матвеевич, мало времени, – раздался спокойный голос. – Поэтому сразу к делу, с которым, мы считаем, вас нужно ознакомить. Вопросы потом. Сейчас разбираемся и с вами, и с вашей аппаратурой. Вы должны принять это как неизбежную реальность. Слишком переживать не надо. Во-первых, у вас нет другого выбора. А во-вторых, вы должны были быть готовы к тому, что произошло.

А ведь точно, мелькнуло в голове Михаила. С момента запуска синтезатора он ожидал какого-то продолжения авантюры, в которую влип. По-другому и не могло быть. Если сотворили такую эффективную боевую игрушку, то у нее от всяких случайностей должен быть защитник. Сейчас защитник нашелся и вещает из угла. А может, и не защитник, а заказчик?

Тем временем заказчик вылил на голову Михаила такое, что Шевелев в первый раз с момента его столкновения с синтезатором всерьез стал бояться. Раньше все страшилки он выдумывал сам. Теперь как одного из элементов цепочки, обеспечивающей реанимацию пушки, испугали его. Сейчас ему предстояла переброска на тот свет. «Тот свет», куда уже сбросили всех, с кем он недавно жил, засветился совсем рядом.