Это было утверждение, а не вопрос.

— С тобой это как… — я покраснела еще сильней, злясь на себя за эту глупую честность. — Да, секс с тобой обалденный, потрясающий, просто улет! Доволен?

Калеб широко улыбнулся, и я чуть не рассмеялась этой мальчишеской реакции.

— Не так и трудно было признать, правда?

— Молчи.

Он засмеялся и снова шагнул ко мне близко-близко, так что мне пришлось откинуть голову назад, чтобы видеть его лицо.

— Больше никаких оценок, никаких мыслей. Давай просто получать удовольствие от того, что есть, пока оно есть.

Мое тело тянулось к нему, желая его прикосновений, поэтому мне не оставалось ничего другого, как ответить:

— Хорошо, но больше не говори мне, что я не в твоем вкусе.

К моему изумлению, он огорчился:

— Больше никогда не буду. Это я от злости, и пожалел об этом сразу, как сказал.

У меня даже челюсть отпала. Этот мужчина может признать, что был неправ. Ого!

Внезапно он нежно приподнял мой подбородок и, приблизив свои губы к моим, запечатлел на них сладкий поцелуй.

— Я знаю, что ты, Эва, скорбишь о смерти подруги. И не в моей власти забрать твою боль, сделать тебя счастливой. Но я могу помочь тебе отвлечься, детка. Убежать от реальности.

Слезы навернулись у меня на глаза от его теплых сочувственных слов. Это была та сторона Калеба, которой я боялась. Такой мужчина представлял для меня серьезную опасность. Но я решила рискнуть ради того удовольствия и бегства от реальности, которые он предлагал. Я сморгнула слезы и кивнула:

— Сегодня вечером?

— В то же время. Ключ у тебя?

— Да.

Он поцеловал меня снова. Дольше, глубже. Наши языки сплелись в ненасытном танце, тела льнули друг к другу. Скользнув рукой по моей спине, он крепко прижал мои бедра к своим, и я почувствовала животом каменную твердость его члена. Он вынужден был с усилием оторваться от меня.

— Лучше иди, — сказал он низким, хриплым от желания голосом. — Мне нужно немного времени, чтобы остыть.

Я снова испытала чувство своей власти над ним и так гордо ухмыльнулась, что он рассмеялся. Помахав ему рукой на прощанье, я пошла к выходу, ощущая спиной его пристальный взгляд.

Однако стоило мне только выйти из ресторана, как я поняла, что так и не избавилась от чувства беспокойства. Оно изменилось по сравнению с тем, что я испытывала, когда входила в ресторан: я больше не переживала, что меня так тянет к человеку, который мне не нравится. Наоборот, теперь я думала, не обманывала ли саму себя все это время? Возможно, если не зацикливаться на резкости его манеры общения, Калеб мог бы мне понравиться.

Вот что меня теперь беспокоило больше всего.

Хуже было только представить, что я больше никогда не прикоснусь к нему и не поцелую. Поэтому облегчение от того, что ничего не кончилось, было гораздо больше других мыслей и чувств. Я объясню Харпер, что мы смогли договориться и понять друг друга, и она не будет волноваться.

Я возвращалась в офис, жалея, что до вечера еще так долго ждать.

Не успела я переступить порог «Маркесс», одного из наиболее пафосных клубов-ресторанов в городе, как сразу почувствовала, что это не мое место. Однако, если бы завсегдатаи этого заведения почувствовали во мне хоть намек на неуверенность, они кинулись бы на меня, как акулы на запах крови. Поэтому я сделала каменное лицо а-ля «я тут своя, но отвалите от меня» и пошла искать Патрис, Данби и Калеба — мы договорились сегодня здесь поужинать вместе.

Два дня прошло с момента нашего памятного разговора в «Кентербери». И две бурные ночи. Вчера он еле дождался, пока я войду в номер, и набросился на меня прямо в прихожей. Калеб уже был здесь, и мы встретились с ним глазами, пока дворецкий вел меня к нему через элегантную библиотеку. Патрис и Данби еще не приехали, поэтому мы с Калебом должны были подождать их здесь.

В библиотеке, кроме нас, было несколько человек, сидевших в креслах у камина. Калеб находился в углу комнаты, хмурясь в телефон, однако поднял голову почти сразу, как я вошла, как бы почуяв мое присутствие.

Под голодным взглядом его волчьих глаз, раздевающих меня, я затрепетала. Огонь, сверкавший в них, заставил меня порадоваться тому, что я надела именно это платье, одно из моих любимых — платье-чарльстон[32] на современный лад. Каждый раз, когда я его надевала, я чувствовала себя кинозвездой двадцатых прошлого столетия. Платье цвета шампанского с серебряной отделкой изящно сверкало и переливалось при каждом моем движении, облегая фигуру, но не слишком тесно. Это платье позволяло мне чувствовать себя кокетливой и аристократичной одновременно. К платью я надела серебряные шпильки на ремешках и уложила волосы в элегантную небрежную косу на одну сторону.

Калеб встал при моем приближении.

— Как только мистер и миссис Данби появятся, я скажу им, что их гости уже ждут, — сказал дворецкий.

— Благодарю, — ответила я ему, чувствуя взгляд Калеба на себе. Наконец я разрешила себе повернуться. — Привет.

Он подвинул мне кресло, я поблагодарила и села, стараясь не обращать внимания на взгляд, которым он впился в мои скрещенные ноги. Дело в том, что я нервничала, находясь с ним в обыденной ситуации. Последние три ночи мы с ним жили в каком-то замкнутом сексуальном пространстве, и из-за этого у меня складывалось впечатление, что мы уже давно вместе. Он знал обо мне интимные подробности, а я о нем.

Однако мы договорились, что наши встречи носят исключительно сексуальный характер, и когда разговаривали в номере, то только о том, что мы хотим друг с другом сделать.

И вот наши планы рухнули из-за Патрис: она позвонила мне, чтобы пожаловаться, что чувствует себя ужасно виноватой перед Калебом, который предпочел жить в гостинице, а не у них. Чтобы как-то загладить свою вину, она уговорила Данби пригласить Калеба на ужин и настояла на том, чтобы я тоже пришла.

И разумеется, ужин должен был состояться в их частном клубе.

Книжные полки от пола до потолка окружали нас, плотно заставленные книгами в переплетах из настоящей кожи. Низкие столики с изящными креслами были грамотно расставлены по всему пространству комнаты, а у входа была небольшая барная стойка с бесплатными напитками.

— Так вот как живут богатые, — сказала я вполголоса.

— Ты выглядишь прекрасно.

Этот неожиданный комплимент заставил меня удивленно взглянуть на Калеба.

— Я называл тебя красивой и раньше, — усмехнулся он. — Почему это тебя сейчас так удивило?