class="p1">— Не то слово. Вообще пустышка с точки зрения артефактов.

— Зато сохранность самого здания хорошая, — напомнил я.

— Археология не одними коробками занимается, — мрачно сказал дядя.

— Еще табличками.

— Думаешь, их там много будет?

— Кто знает? Похоже на административное здание, а там внутри кабинеты обычно со своими табличками. Похожими на ту, что мы уже выкопали.

— Настоящая табличка, пережившая катаклизм? — загорелся Федя. — Можно глянуть?

— Можно не только глянуть, — обрадованно сказал дядя.

Лекция затянулась до позднего вечера, но ни Федя не устал слушать, ни дядя — рассказывать. На тему Древней цивилизации он вообще мог говорить почти бесконечно, и говорить довольно интересно. Но мне кажется основной причиной затянувшейся лекции было то, что дядя не хотел, чтобы Федя задавал ненужные вопросы. Хотя что ему мешает задать их завтра?

Когда совсем стемнело, дядя выключил артефакт, раскапывающий строение Древних, и прикрыл его куполом, который входил в комплект. Теоретически можно было оставить артефакт работать и ночью, но это было бы нарушение требований техники безопасности, что мог отметить Шелагин. А мы собирались его убедить в нашей законопослушности.

Перед сном я поперебирал модули, потому что Песец меня обрадовал: можно использовать новый. В этот раз я решил сделать выбор в пользу оружия, раздел — колюще-рубящее. Этот модуль и использовал перед тем, как уснуть.

Утром мы все подскочили от громкого сигнала побудки, ошалело вращая головами и не понимая, что случилось.

— Тренировочный лагерь же, — первым сообразил дядя. — Мы можем не вставать.

После чего он опять принял горизонтальное положение и попытался уснуть. Мне же спать не хотелось, потому что я как раз начал изучать доставшееся, и теперь меня тянуло наружу — сделать хотя бы разминку, которая сильно отличалась от привычной.

— Илья, запусти артефакт, — сонно сказал дядя уже мне в спину.

В лагере, который был несколько от нас удален, уже вовсю суетились, поэтому я снял купол и запустил артефакт. Вчера он хорошо отработал: уже полностью обнажил вход и очистил почти все куски колонн.

После чего я принялся прорабатывать один из вариантов вложенных мне в голову разминок, который в чем-то напоминал привычную мне, а в чем-то сильно отличался, причем я не уверен, что в лучшую сторону. Уж владение холодным оружием точно не погибло вместе с древней цивилизацией и получило свое развитие.

«Вы сейчас движетесь почти вслепую, — возразил Песец, уж слишком громко я про это подумал. — А во времена моего создания это было все выверено на предмет оптимальности. Возможно, что-то за эти годы и добавилось, но тебе же не обязательно брать все один к одному напротив: нужно уметь комбинировать. Старые знания и новые. Магию и физическое воздействие. И, разумеется, магию разных стихий, потому что все интересное именно на стыке. Кстати, для тебя то, что ты владеешь только малой частью своей магии, даже полезно — научишься дозированно ее тратить».

Сейчас меня больше волновало фехтование, потому что в меня загрузились данные по множеству фехтовальных школ. Каждая была со своими особенностями, зачастую довольно интересными, поэтому выбрать что-то конкретное, даже не попробовав, было практически невозможно. И я осторожно, буквально намечая движения, стал проверять наиболее перспективные связки.

Глава 16

Некоторые движения оказались для меня непривычными: заработали мышцы, которые раньше были нагружены куда меньше. Пришлось вернуться к разминке и добавить к ней новые упражнения. Действовал я не интуитивно: в базе, доставшейся из модуля, оказалось очень много теории, не оставляющей непонятных мест. По всей видимости, расчет был на то, что у обучающегося может не быть возможности консультации у тренера. Пока я вглубь не лез, потому что информации было очень много и нужно было действовать аккуратно, чтобы все уложилось, при этом ничего не повредив ни во мне, ни в самой информации.

Вскоре ко мне присоединился Федя.

— Олег Васильевич уснул опять, прикинь? — широко зевнул он. — Как вообще можно спать в таких условиях?

— А что такого? — удивился я. — Дружинники не так уж шумят и делают это не совсем рядом.

К сожалению, дядин полог не пропускал только звуки из палатки, звуки в палатку пропускал только так. Но второе дяде актуально не было, а удорожало саму палатку прилично, так что я понимал, почему барьер односторонний.

— Они орут неравномерно, — пояснил Федя. — То тихо, то так, что уши закладывает.

— Зато мы сейчас под усиленной охраной, —усмехнулся я. — Сюда точно по твою душу не придут. Разомнешься со мной?

— Конечно. Я для того и вышел.

Но Фединого энтузиазма надолго не хватило, в душ он ушел, когда я даже половины запланированного не сделал, а потом он только сидел и посматривал то на меня, то на дружинников, которые с утра усиленно занимались. Когда я решил, что с меня на это утро хватит и тоже пошел в душ, Федя сказал:

— Прикинь, Шелагин там со своими дружинниками тренируется. Причем как рядовой, а не как наблюдатель.

— Себя в форме держать надо.

— У него есть те, кто будут держать себя в форме, а его дело — направлять, — возразил друг.

— Если так рассуждать, то он должен был проехать тогда мимо нас, — напомнил я.

— Почему это? Его обязанность — нас защищать.

— Ты же только что сказал, что его обязанность — направлять? Вот доехал бы до Верейска и направил бы кого-нибудь на защиту того, что от нас осталось. Личная сила тоже важна. И личные умения.

Дальше Федины рассуждения я не слушал — пошел в душ, потом проверил, все ли нормально с раскапывающим артефактом, подумал и подправил его маршрут в сторону директорского кабинета. Вдруг там реально что-то ценное? Тогда надо вытащить пораньше и изучить.

Когда я готовил завтрак, Шелагин явился лично, да еще и не один, а с каким-то мужиком в возрасте под шестьдесят. Был тот совсем седой, но от этого не выглядел добреньким дедушкой. И его плотная конституция намекала не на накопленный жирок, а на мышцы.

— Илья, Федор, у Алексея Дмитриевича к вам ряд вопросов, — сказал Шелагин сразу после того, как мы с ними поздоровались. — Просьба отнестись к ним ответственно.

Не знаю, кем был Алексей Дмитриевич, но выглядел он не слишком довольным, что ему приходится нас расспрашивать не у себя, а тут.

— Начнем с