— Ты благороден.

Известия о происшедшем достигли и Фландрии. Но после мрачных событий в Лилле герцог Нормандский словно не существовал для двора графа Болдуина. После свадьбы Джудит Матильда поняла, что ей придётся расстаться с сестрой. И очень скоро она проводила её на корабль, отплывающий в Англию.

— Видит Бог, — пробормотала она, глядя на Тостига, — я бы никогда не вышла замуж за такого человека.

Графиня Аделия резко заметила:

— Да уж конечно ты закончишь свои дни вдовой, моя девочка.

— Мадам, лучше пусть будет так.

— Не говори со мной таким тоном, дочь! — проговорила графиня. — Я слишком хорошо знаю, что у тебя на уме.

Матильда замолчала, опустив глаза. После того «свидания» с Вильгельмом она стала задумчивей и молчаливей. Поэты прославляли её замороженную красоту. Великое множество бездарных стихов восхваляло её колдовские глаза. Девушка слушала искренние речи поклонников с такой загадочной улыбкой в глазах, что многие мужчины сходили с ума от желания овладеть ею. Певец из Франции разливался у её ног страстной песнью и бледнел от безнадёжной любви. Она позволила ему поцеловать её руку, но позже не могла вспомнить, какого цвета его глаза — голубые или карие. Матильде было жаль поклонника, но, пока он пел, она думала о страстном и жестоком герцоге Вильгельме. Молчание норманна после столь бурной последней встречи она пыталась объяснить себе разными способами, но не могла. Поэт ушёл опечаленным. Прошло несколько дней, и леди Матильда начала скучать по нему. Но когда она узнала, что теперь он поёт при дворе графа Булонского, то только вздохнула с удивлением и сожалением.

Первые новости из Нормандии привёз странствующий торговец из Ренна. Два раза в год он совершал своё путешествие во Францию и Нормандию, а затем через Понтье и Булонь добирался до севера Фландрии. На этот раз караван торговца приехал в Брюссель позже обычного. Он привёз и прекрасные ткани, и затейливые украшения из драгоценных камней в золотой оправе, а также диковинки с Востока, безделушки из Испании, посуду из Лиможа. Но торговец не мог показать свой товар нетерпеливым горожанкам, прежде чем обитатели дворца не выберут что-нибудь себе по душе. Он разложил вышивки перед графиней и её дочерью. Служанки вскрикивали от восторга, но Матильда расправила ткань и отложила её в сторону.

— Я вышиваю гораздо лучше, — проговорила она.

Графиня выбрала кое-что для себя и сказала, что управляющий заплатит за это. Она ушла, а торговец стал показывать Матильде зеркальца в серебряной оправе, шкатулки филигранной работы, вилки с двумя зубцами, драгоценные духи из Аравии. Матильда перебирала всё это своими нежными пальчиками, пока торговец расхваливал товар и пытался заинтересовать её.

— А что покупают леди в Нормандии? — спросила она.

Торговец был рад поговорить. Он оказался в Нормандии как раз во время мятежа Аркеса и знал о том, что волновало сейчас её жителей.

— В Нормандии сейчас неспокойно, миледи. Для честного торговца опасно выходить на дорогу. В Гесмесе я потерял два каравана. Одна из моих лошадей была угнана разбойником. Но герцог скоро наведёт там порядок.

Торговец разложил перед Матильдой ковёр.

— Миледи, я приберёг его для вас! У меня их было два, когда я выехал из Реймса, но один купил герцог. Не сомневаюсь, он не отказался бы и от второго, но я не стал ему показывать его.

Торговец что-то долго говорил о достоинствах этого ковра, но Матильда прервала его нетерпеливым вопросом:

— Неужели герцог Вильгельм придаёт какое-то значение таким вещам?

— Он — великий правитель, выбирает только самое лучшее и диковинное; если бы не его благоразумие, купил ещё больше без сожаления. Граф Булонский... — торговец недоговорил, состроив гримасу и пожав плечами. — Герцог Вильгельм совсем не таков. Ему сложнее угодить, но он никогда не торгуется из-за цены. В этом году, увы, торговля шла не очень хорошо, так как герцог был занят своими делами, но обещаю вам, миледи, Нормандия вновь обретёт своё величие.

Так Матильда узнала о восстании Бюсака. Раскрыв рот она слушала торговца; сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Он победил? — едва слышно спросила она.

— Не сомневайтесь, миледи. Он неуловим для врагов. Великий правитель, мудрый и жестокий лорд. Миледи, взгляните на бирюзу, она достойна королевы.

Матильда выбрала ещё кое-что, потом отпустила торговца и долго сидела, перебирая в уме только что услышанное. Насколько она могла судить, герцог выбросил её из головы. Он занялся куда более интересными делами. Образ Вильгельма стоял перед её глазами. Она хорошо знала, с каким самозабвением он может посвятить себя целиком проблеме, волнующей его в данный момент, забыв обо всём остальном. Подогнув колени, она положила на них голову. Вспомнит ли о ней Вильгельм, когда дело будет закончено? Матильду терзали сомнения, она не находила ответа. Он должен вспомнить о ней. Он должен помнить о ней даже тогда, когда не видит её лица.

* * *

Прошли месяцы. Из далёкой и холодной Нортумбрии от Джудит доходили иногда весточки. Но из Нормандии не было ни слова. Дрожа от нетерпения, Матильда сумела надеть на себя маску спокойствия. Почему-то она была уверена, что Вильгельм повторит попытку в ответных действиях. И всё же герцог молчал. Делал он это для того, чтобы возбудить интерес Матильды или она стала ему безразлична?

Во Фландрию снова приехал торговец. Матильда спросила его, что слышно из Нормандии, и получила хорошие новости в ответ, хотя они мало утешили её. Герцог был в отличном настроении, когда торговец видел его в последний раз. Он купил несколько драгоценностей, способных украсить любую женщину. Торговец с видом знатока поднял бровь:

— Дело идёт к свадьбе.

Однако, когда Матильда попыталась расспросить его поподробней, он мало что сумел рассказать. В Нормандии считали, что герцог собирается жениться, при этом назывались разные имена, но никто не мог сказать точно, какая из женщин будет осчастливлена.

Матильда с обезумевшими глазами смотрела на торговца. Служанки испугались за госпожу. В такие моменты действия её могли быть непредсказуемыми. Но она не обратила на них никакого внимания и очень скоро смогла овладеть собой. Не стоило показывать окружающим, какая буря разыгралась в её душе. Пока Матильда считала, что Вильгельм всё ещё желает её, она могла сохранять спокойствие. Но весть о предстоящей свадьбе подействовала как удар хлыста, разбудивший в ней чувства собственницы. Матильда сжала кулаки. Если бы он был сейчас здесь, если бы она могла добраться до той женщины! Матильда ненавидела их обоих. Тщательно пряча свой гнев, она прислушивалась к каждой новости, приходящей из Нормандии.

Прошёл ещё год. Если герцог молчал, чтобы наказать Матильду, то он преуспел. Неизвестность не давала ей спать по ночам. Она была груба со служанками, нетерпелива с певцами, восхвалявшими её достоинства. Один благородный фламандец положил к её ногам своё сердце. Она улыбнулась. Он опустился на колени, чтобы поцеловать подол её платья, называя её замороженной принцессой, возвышенной, неприкасаемой. Матильда не смотрела на него. Бедняге не на что было надеяться. Этой женщины невозможно было добиться, распластавшись у её ног и восхваляя её в песнях. Мужчина должен был бороться за предмет своего обожания, брать её сердце без спроса, а не вымаливать её руки, действовать решительно, а не стоять в немом благоговении. Несчастный претендент был отпущен. Вряд ли Матильда вспоминала о нём, когда он ушёл.