До какого-то отчаянного исступления. Рыдала на полу, обломав все ногти и всхлипывая, не в силах успокоиться.

А утром мне принесли букет белых роз и записку.

«Так было раньше?»

И я снова разрыдалась. Теперь от облегчения и улыбаясь сквозь слезы. Поднесла розы к лицу и втянула их запах. Да. Так было раньше. Белые розы каждый день, где бы он ни находился. Но как он узнал об этом? Кто сказал ему о розах?

Но ведь узнал…Это дорогого стоило.

***

Я не знаю, что именно произошло, но я вдруг поняла, что это значит, когда Николас Мокану принял какое-то решение сам. Я больше не чувствовала напряжения, когда он приближался к смертным, потому что из его глаз исчез этот блеск плотоядного желания сожрать каждого, у кого в венах течет кровь. Он начал держать себя в руках как с окружающими, так и со мной. По ночам я сидела в комнате Камиллы, закрыв дверь на ключ и ждала, когда он разнесет её в щепки, чтобы взять то, что считал своим…даже больше – то, что и так всегда принадлежало ему. Но Ник ко мне не приближался и больше не давил. Хотя я иногда слышала его шаги по коридору. Слышала, как подходит к моей комнате и, тяжело дыша, ждала, когда она распахнется от удара. И я понимала, что не смогу долго его сдерживать. Либо я покорно и унизительно упаду на колени, либо он найдет другую. С такими, как он, долго играть не получится. Ведь он выигрывает всегда. Я слишком слабая, чтобы выйти победителем в том сражении, в котором он имеет уровень «Дьявол». И мною овладевало отчаяние. Я была загнана в тупик и стояла там, зажмурившись в надежде и ужасе, что вот именно этой ночью Ник сломает меня окончательно. Я ошибалась. Он пока не собирался этого делать. Либо сменил тактику.

Помню, как приехали партнеры из Германии, которые раньше имели дело с Эйбелем, а теперь вели весь бизнес с Ником и с Рино. Это была очередная попытка заключить сделку по поставкам медицинского оборудования и передовых препаратов для нашей лаборатории в научном центре. Новый проект, которым занимался мой муж и его племянник. Лицензию на эксклюзивные поставки пытался так же заполучить Арно де Флавуа, предводитель клана Северных львов. Окончательное решение Курт фон Рихтер, который владел корпорацией по разработкам новейших технологий в Берлине, так и не принял при последних переговорах по телефону. Француз, видать, перебивал нашу цену или сулил некие иные блага, о которых мы не знали. Но все же те так и не приняли решение. Либо боялись разрушить отношения с моим мужем, либо все же надеялись получить от нас больше.

Когда Курт позвонил Нику, мы как раз обсуждали с Серафимом и Шейном открытие филиала одной из нефтяных компаний в Китае. Выясняли, какие связи остались там у Ника со времен его правления кланом Гиен и сможет ли он восстановить их снова, чтобы компания развернулась на китайском рынке так же быстро, как это случилось в Европе, отметая всех конкурентов в данной нише, особенно учитывая нынешние потребности страны Восходящего Солнца в потреблении энергии. Собственная добыча нефти в Китае осложнена высокой себестоимостью и низким качеством, что сулило нашему Европейскому клану бешеную прибыль. Но все же встреча с Куртом была нам не менее важна, если не более. Разработки синтетической крови, ничем не отличающейся от живой человеческой, могло вывести нас всех на совершенно иной уровень жизни и избавить от потребности искать источники пополнения банков.

Но именно эта сделка требовала от Ника того самого терпения и дипломатичности, которых в нем сейчас не было. Прежний Ник изучил своего потенциального партнера вдоль и поперек, а я не участвовала в этом проекте и не знала, о чем конкретно шла речь. Так что нам предстояло вести беседу вслепую.

Ник немного нервничал, когда готовился к встрече, но тщательно это скрывал. Но, когда мы сели в машину, я заметила, что он неправильно завязал галстук, и с трудом сдержала усмешку. Ему их завязывала я, потому что он ненавидел «удавки» и категорически не носил. Только по особым случаям. Обычно, когда я завязывала узел, он делал страдальческое лицо и закатывал глаза, проклиная и изобретателя, и идиотские правила дресс-кодов на некоторых мероприятиях.

Заметил, что я усмехнулась, и тут же посмотрел на меня, а потом опустил взгляд на свою рубашку.

– Что?

– Одно точно остается неизменным – ты ненавидишь галстуки.

– С чего ты взяла, что это осталось неизменным?

Теперь я рассмеялась.

– Потому что пятьдесят лет назад они уже существовали, и судя по тому, как ты его завязал, ты это делаешь или впервые, или …

– Да чтоб он сгорел в аду, этот фон Рихтер! Я просмотрел десять роликов, как завязывать эту хрень. Без удавки никак нельзя было? Без нее я стану менее убедительным?

Он так забавно злился, что я просто не могла сдержаться и уже хохотала.

– Дай я.

– Ну его к черту! – дернул за узел, и тот затянулся сильнее вызывая в нем приступ ярости, – я не мог носить эту дрянь раньше. Никогда в это не поверю.

– Ты и не носил, – я потянулась и развязала узел, – только иногда, и его тебе завязывала я.

– Сделай одолжение – завяжи и сейчас, иначе я раздеру его на ленточки.

Пока я завязывала, чувствовала, как он дышит мне в макушку, и продолжала тихо смеяться. А когда подняла голову, он тоже улыбнулся так натянуто и ужасно, что теперь я просто расхохоталась.

– Что смешного? Я выгляжу с ним как идиот?

– Нет, ты смешно злишься.

– Значит, я, по-твоему, смешной?

Резко оскалился и зарычал мне в лицо…но глаза не загорелись красным, где-то там, на дне синевы вспыхивало веселье, или мне показалось.

– Очень неплохо, но я не поверила.

– Да?

– Да.

Клыки исчезли так же быстро, как и появились, и он откинулся обратно на сидение.

– А я и не старался.

Отвернулся к окну и молчал несколько минут. А потом вдруг резко наклонился ко мне и снова зарычал,