— А нам сказали — несчастный случай.

— Так записали в протоколе. Авария была вызвана какой-то неисправностью в машине папы. Но знаете, что в этом было самое неприятное?

— Что?

— Папина родня обвинила во всем случившемся мою маму!

— Маму? А разве следствие не установило, кто виноват?

— Следствие! — фыркнула Нелли. — Скажете тоже! При чем тут следствие? Эти дураки — мои родственники с папиной стороны — имели в виду вовсе не то, что она испортила тормоза или повредила бензопровод.

— А что же?

— Они считали, что моя мама — ведьма. Что она сначала колдовством заставила моего отца влюбиться в нее. А потом навела на отца новую порчу или что-то в этом духе. Поэтому он и разбился.

— Почему? Разве она его не любила?

— Любила! Больше жизни любила. И он ее любил несмотря ни на что.

— Несмотря ни на что? А что ты имеешь в виду?

— Ну… — заколебалась Нелли. — Понимаете, всякое в жизни случается.

— Ты это о чем?

— Ну, бывает, что в браке мужчина начинает немного скучать. Вот и у моего папы незадолго перед его гибелью случился один роман.

— Роман? С девушкой?

— Ну да. И честно говоря, хотя мне об этом никто не говорил, но я думаю, что он к ней и ехал, когда… когда это случилось.

— Но зачем же обвинять твою маму?

— Наверное, она знала или во всяком случае догадывалась, куда намылился папа. И бабушка, она тогда как раз гостила у нас, видела, как моя мама выскочила из дома и что-то прокричала вслед машине отца.

— Наверное, попрощалась? — предположила Кира, потягивая приятный прохладный напиток и прикидывая, как бы попросить у Нелли добавку. — Что-нибудь типа будь осторожен, любимый?

— Ах, если бы! Мама с папой тогда, я это хорошо помню, очень крупно поссорились. В доме был скандал. И мама, когда отец уезжал, была в страшном гневе. Скорее, она могла ему крикнуть на прощание что-то недоброе. Что кричат жены своим мужьям, когда злятся на них. Возможно даже — проклятие. Но это же просто слова! Они же не могли повредить папину машину! Ведь правда же?

И Нелли посмотрела на девушек так жалобно, с такой надеждой, словно до сих пор переживала ту давнюю историю и даже верила в роковую силу проклятья. Несмотря на уверения в обратном, так оно могло и быть. Это для подруг трагедия ушла в далекое прошлое, а для Нелли навсегда осталась днем, перевернувшим всю ее жизнь. Из обожаемой папиной и маминой любимицы почти в один момент она превратится в никому не нужную сироту. Ведь ее даже родня брать не хотела, несмотря на все ее деньги. Если бы не дядя Нико, трудно себе представить, какой стала бы судьба Нелли.

— Поэтому дяде Нико я очень и очень благодарна. А свою родню ненавижу! Представляете, пронюхали, что я вернулась. И пожаловали.

— Они были у тебя?

— Тетя и дядя вчера приезжали.

— Зачем?

— Детей своих привезли. Намекали, что тем учиться надо, то надо, се надо. Твердили, что мы с ними одна семья. Родителей моих вспомнили. Маму! Говорили, какая она была чудесная женщина и как они ее все любили. Представляете? У меня от их лицемерия даже в глазах потемнело!

— И ты их прогнала?

— Нет. Сами ушли. Когда поняли, что денег я им не дам и что все прекрасно помню, как они со мной поступили, то ушли. Сказали, правда, что еще навестят. Но я их просто не приму. Найду какой-нибудь повод, чтобы не общаться с этими людьми.

— Ты их так ненавидишь?

— Это они довели мою маму до самоубийства! — яростно воскликнула Нелли. — Уверена, что это их вина.

— Но почему?

— Все время внушали ей, что она одна виновата в смерти папы. Ну, она и не выдержала. И так страдала, что рассталась с мужем плохо, с криком, с руганью. А уж когда со всех сторон тебе твердят, что ты убийца, тут и в самом деле недолго помешаться.

Итак, позиция Нелли была понятна. И что бы она там ни испытывала к дяде Нико, все равно он был ее благодетелем. Пусть даже и пользовался деньгами и землями Нелли, но ведь и ее не обижал. А попади Нелли в детский дом, что бы стало со всем ее богатством? Земля без твердой руки хозяина быстро пришла бы в запустение и была отобрана государством за долги. Дом тоже забрали бы. И осталась бы Нелли бедной сироткой в полном смысле этого слова. А согласитесь, одно дело быть богатой и одинокой, и совсем другое — бедной и при этом еще и всеми брошенной.

— Значит, дядя Нико проявил себя с лучшей стороны по отношению к тебе?

— Да. И я ему очень благодарна! — горячо воскликнула Нелли. — Я даже хотела оплатить его похороны по самому высокому разряду, но его семья отказалась. Мол, похороны Нико для них дело чести, и они с меня копейки не возьмут. Но я им все равно помогу. Принесу деньги и скажу, что это деньги дяди Нико. Они не смогут тогда не взять их!

Итак, теперь было более чем ясно: Нелли не было нужды убивать дядю Нико. Так кто же тогда? Кто? Подруги задали этот же вопрос и Нелли. И девушка сказала:

— Следователь беседовал со мной на этот счет. Он подозревает, что дядю Нико могли убить его наследники.

— Наследники? Хм…

— Но ведь это же чушь! — перебила подруг Нелли. — Наследник дяди Нико — это его старший сын. Как можно подозревать сына в убийстве отца?

Кира с Лесей сдержанно промолчали. Как говорится, под подозрением могут находиться все. Но Кира спросила о другом:

— А ты знаешь девушку, к которой ехал тогда твой отец?

— Нет. И какая разница, кто она такая? У отца, если честно, было много подружек.

— Откуда ты знаешь?

— Моя бабушка — папина мама, просветила меня на этот счет.

— Правда?

Про себя подруги подумали, как это жестоко, рассказывать маленькой только что осиротевшей девочке такие вещи о ее родителях. Похоже, семья Нелли в самом деле состояла из очень черствых людей.

— Правда или не правда, что с того? — воскликнула тем временем Нелли. — Я же знаю, по-настоящему любил он только маму! Если бы не любил, так и не женился бы на ней вопреки воле всей своей родни.

— А чем твоя мама им не угодила?

— Во-первых, она была не грузинкой, а аваркой.

— Что?

— Это такая национальность. В Дагестане.

— Так твоя мама родилась не в Грузии?

— Она приехала из Дагестана. Там же родилась и выросла.

— А… а во-вторых?

— А во-вторых, она была совсем бедной. Ну, и образование получила обычное сельское. Восемь классов школы. Моя продвинутая родня по папиной линии считала, что она ему совершенно не пара.

— А мамина семья?