– Я думаю, что Мейру тут бы понравилось, – вздохнул он, о чем-то призадумавшись.

– Это твой друг? – заинтересовалась я, услышав незнакомое имя.

– Да, – кивнул он и тут же тряхнул головой, словно отгоняя лишние мысли. – Пойдемте – время идет, – поторопил он нас, первым зашагав вперед.

…Стротомиан Вердис…

Я рассматривал открывающийся с холма вид на город, сканируя его. От этого похода я уже начинал видеть пользу, а потому выпустил парочку маячков.

Затем мы с Риссет и близнецами двинулись вглубь леса, проходя через деревья. Я, как истинный мужчина, шел впереди, за мной шли близнецы, а процессию завершала Риссет.

Однако кое-что меня настораживало. Я всеми силами старался абстрагироваться от работы и попытаться по-настоящему отдохнуть, но почему-то не мог перестать обращать внимание на мелочи.

Сосны были покрыты снегом, а стволы других деревьев представляли собой лишь голые ветки, присыпанные снегом. В этом не было ничего подозрительного, кроме некоторых деталей. Я неоднократно замечал на тех или иных деревьях красные узелочки. Если вначале я подумал, что это указатели, которые подсказывают любителям походов правильную дорогу, то вскоре разуверился в этом. Нитки были оставлены в странных местах, а потому я остановился у одного из кустов, решив взять несколько штук на анализ. Просканировал лес, но опять-таки ничего не обнаружил – ни нежити, ни духов, ни людей. Никого. Но предчувствие подсказывало мне, что в этом кроется что-то странное.

– Ты не знаешь, что это? – решил я на всякий случай поинтересоваться у Риссет, указывая на свои находки в виде нитей.

– На самом деле, нет, – пожала она плечами, закусив губу. – Я видела ниточки и раньше, но с каждым разом их становится больше, – удрученно пробормотала Риссет, разглядывая эти знаки. Это меня заинтересовало. Их количество увеличивалось не просто так. – Зачем они тебе? – прямо спросила она, не став скрывать любопытство.

– Хочу взять на анализ. Они достаточно странно выглядят, – дал я свою экспертную оценку, а Риссет щедро предложила:

– У меня дома есть небольшая лаборатория. Можешь воспользоваться, если будет необходимость.

– Правда? Спасибо, – поблагодарил я её и спросил. – Зачем тебе дома лаборатория?

– Иногда она нужна мне для работы, – как-то уклончиво ответила она.

Я невольно поймал себя на мысли, что мне следовало бы запросить данные на всю семью Риссет. Просто для справки.

Осторожно убрал нитку в одну из баночек из-под печенья, чтобы не повредить образец. Банку аккуратно положил в карман рюкзака.

– Что ты делаешь? – тут же заинтересованно сунулись ко мне дети, пока я занимался сбором образцов. – Мы тоже хотим.

– Да вы даже не знаете, что я делаю, – цыкнул я, закатывая глаза. – Просто идите вперед и смотрите под ноги.

– Вы занимаетесь шпионскими штучками? – хитро сощурил глаза Даскен.

– Отчасти, – фыркнул я, а близнецы внезапно решили со мной поиграть:

– Дядя Рот, а отгадайте, кто из нас Даскен, а кто Тревис, – закружились и встали предо мной братья.

Отличал я близнецов всегда на каком-то интуитивном уровне. Сейчас на их лбах не было опознавательных квадратиков. Пользуясь способом Дель, я разделял их по пробору волос – у одного он был направо, а у другого налево. Однако сейчас они были в шапках и в одинаковой теплой одежде, поэтому я лишь наклонил голову набок. Это не иллюзия, которую можно развеять. Как мне их различить-то?

Я нахмурился, проводя внутренний анализ. Интуиция это, конечно, хорошо, но все же…

Прикрыв глаза, я проанализировал ауру каждого из мальчиков – ни единого отличия. Внешность? Да, какие-то детали разные, если очень сильно приглядываться, но не настолько, чтобы запомнить эти мелочи, как существенные отличия. Но что-то неуловимое есть – взгляд, улыбка. Я не так хорошо знал детей, чтобы быть уверенным на сто процентов, а потому ляпнул наугад:

– Тот, кто справа – Даскен, а слева – Тревис.

– Неправильно-неправильно, – засмеялись они, вновь завертевшись на месте, а Риссет, которая подошла к нам, фыркнула:

– Врунишки. Миан все верно сказал, – указала она на только заметные ей детали. – Даскен, когда улыбается, невольно поджимает нижнюю губу, а у Тревиса другой прищур глаза. И это не главные различия. Они совершенно не похожи друг на друга. – Она мягко приобняла их, а мальчики насупились:

– Мы все равно не понимаем, как ты нас всегда отгадываешь? – надулись они, словно это их огорчало.

– А я все равно не понимаю, почему вы любите играть в эту игру и носить одинаковые вещи, – щелкнула она мальчишек по носу. – Впредь буду покупать вам разные вещи, чтобы вы никого не вводили в заблуждение.

– Это очень весело, – не согласились они с сестрой.

– В этом есть своя изюминка, – поддержал и я их. – У моего знакомого есть брат-близнец. И когда есть человек, который может заменить тебя при необходимости – это очень удобно. Особенно если вы хотите стать членами КСБР, – подмигнул я юным некромантикам.

– Возможно, это подойдет только для тех мероприятий и того общества, где тебя не знают. Мне кажется, когда хорошо узнаешь близнецов, можно научиться видеть разницу, – продолжала настаивать Риссет на своём, а я решил дальше не развивать эту тему.

Речь зашла о детях, а потому я вспомнил, как просил у Тартиса одолжить нам собаку. Он вроде бы не был против, однако мы договорились, что он сам привезет Эзель и научит неоромантиков заботиться о ней. Однако чем больше я об этом думал, тем больше у меня было сомнений: я не знал, о ком мне переживать в данной ситуации, о детях или собаке, ведь за нее мне тоже придется отвечать? Может, сходить на кладбище животных и поднять там чей-нибудь скелет? С нежитью как-то попроще – кормить не надо и можно не беспокоиться, что дети оторвут ей хвост. Стоит предложить Тартису эту идею.

Спустя полчаса мы пришли к тому месту, о котором Риссет рассказывала с таким одухотворением. Поглядеть было на что – водопады зимой действительно прекрасны.

– Давайте расставим палатку, – взяла Риссет руководство операцией на себя, довольно ловко управляясь с нашим снаряжением, если так можно назвать все те вещи, что мы взяли.

Мы с близнецами стали послушно раскрывать сумки одну за другой, в поисках всего необходимого. Риссет была обладательницей большой палатки, в которую могли