Кострома вздохнул, потер ладонью голову. Как многие мужчины с дефектами шевелюры, Кострома стригся очень коротко. Щетина на затылке не длиннее, чем на физиономии. Натуральный кабан. Не боров, а именно кабан. Лесной.

– Не кизди,– сказал главарь.– А слушай меня. Тебе так и так абзац. Даже если меня шлепнут, долг все равно останется. Зачем моих бойцов побил? Все равно ведь ко мне приехал.

– А почему ты думаешь, что побил я? – невинно осведомился Васильев.

– Не валяй дурочку! Если б за тобой кто стоял, ты бы тут не сидел. Забили бы стрелу, как положено.

– А может, я для этого и приехал?

– Не болтай,– Кострома поморщился.– Ты приехал, потому что дурак. Наглый, но без понятия.

– Фраер? – с усмешкой подсказал Васильев.

– Труп,– уточнил без улыбки Кострома.– Я все знаю. Вернее, почти все. Три часа назад в этом кресле сидел твой дружок. И пел, как соловей.

– Дружок? – деланно равнодушным голосом произнес Васильев.– Это который?

– Краснов.

– Не знаю такого.

– Ну так я вас познакомлю,– мирно произнес Кострома и постучал рукоятью по столу.

Появился «борец».

– Теплого сюда быстренько!

Через минуту белесый и пулеголовый приволокли человека.

– Говоришь, не знаешь? – прищурился Кострома.

Человек мешком висел на руках бандитов. На лице его запеклась кровь, но увечий не наблюдалось. Человек слепо глядел в пространство. Явно не видел ни Васильева, ни остальных.

– Так-таки не знаешь?

– Знаю,– мрачно процедил Васильев.

Это был Шиза.

Петренко, развалившись в кресле, листал бюллетень. Рядышком, дыша ликерной конфеткой, пристроилась агентская тетечка. Сдобная тетечка. Как раз в Петренковом вкусе: берешь в руки – маешь вещь. У Петренки таких пышек-плюшек накопилось шесть. Время от времени он пожучивал то одну, то другую: делу время, а потехе, как говорится… Эту мятную плюшку звали Нина Андреевна. Для Петренко – Нинок.

– Вот, Шурик, именно то, что ты хотел,– ворковала ему в ухо Нинок.– Третий этаж, балкон, прекрасный вид на тихий двор, а главное – центр, пять минут до Восстания. А какие потолки! Хоть второй этаж строй! Шурик! Ты только увидишь, сразу влюбишься, Шурик! А какой холл! Это же просто концерт-холл, а не холл! Поехали, Шурик! Всего-то тысяч сорок семь—сорок восемь, как максимум. А если евроремонт сделать…

– Очень хочется, да? – усмехнулся Петренко.

Четыре процента от суммы причиталось агенту. Но Петренко знал: вариант действительно хороший. И перспективный.

– Очень хочется? Ну как откажешь такой женщине? – Он похлопал по мягкому боку.– Звони, Нинок, договаривайся.

Петренко встал, хрустнул суставами, потягиваясь. Пухленькая Нинок устремилась к телефону. Петренко вышел в коридор. Розовощекий менеджер, уменьшенная копия нового русского, подобострастно поздоровался. Петренко с важностью кивнул, подошел к столику охраны.

Охранял нынче риелторов Петренков земляк, Семен Семеныч Дрыга. Дедушка-отставник лет шестидесяти. Когда-то Дрыга был настоящим волкодавом, но возраст есть возраст. Да и бурная жизнь, оставившая на носу и щеках Семен Семеныча жилковатые следы… Но внушительная орденская колодка, золотые выслуженные часы, а главное – табличка о том, что агентство опекает ТОО «Товарищество», работали ничуть не хуже накачанных мускулов. Впрочем, из замшевой подмышечной кобуры отставника тоже не игрушечный пугач торчал, а украшенная колечком рукоятка «токарева».

– Семеныч, как, курьера за пивом сгонять? – предложил Петренко.

– Погоди, Сашко,– озабоченно произнес отставник.– Глянь, знакомы тебе эти личности?

Петренко посмотрел на монитор. Нет, «личности» были ему не знакомы. Но, определенно, пасли вход в агентство. И кроме входа, что особенно неприятно,– Петренков «лексус», припаркованный на противоположной стороне Староневского.

– По твою душу,– уверенно сказал отставник.– Кого обидел, Сашко?

– Ой, многих, Семеныч! – Петренко ухмыльнулся.– Пальцев точно не хватит.

– Давай-ка я хлопцев кликну,– Семен Семеныч потянулся к телефону.– Нехай помацают им гузку!

– Не надо,– Петренко положил ладонь на трубку.– Скажи лучше, есть у вас тихий выход?

– Есть, как не быть,– отставник поднялся.– Пошли провожу.

В коридор выпорхнула-выкатилась радостно-возбужденная Нина Андреевна.

– Договорилась! – воскликнула она.– Едем!

– Погоди, Нина,– досадливо бросил Семен Семеныч.– Сядь покуда, посиди, пока меня нет.

– А что случилось? – Оживление сменилось испугом.

– Проблемки, Нинок,– Петренко похлопал даму по спинке.– Придется отложить. Но подержи пока. Другим не продавай.

– Не беспокойся, Шурик. Я могу помочь?

– Можешь,– кивнул Петренко.– Посторожи за Семеныча. Я тебе потом позвоню.

Вместе с охранником Петренко поднялся на второй этаж, прошагал по длинному коридору, закончившемуся дверью с электронным замком. Семен Семеныч отпер, и они вышли на лестничную площадку.

– Спасибо,– поблагодарил Петренко.– Ну, бывай!

– Постой! – поймал его за рукав отставник.– Ты ж просил тихий ход!

Он достал связку ключей и отпер дверь квартиры напротив.

Еще один коридор и еще один черный выход.

– Вот,– удовлетворенно произнес Семен Семеныч.– Наш-то запасной могут и держать, а про этот только мы да директора знаем. У них тут вроде комнаты отдыха,– Семен Семеныч хихикнул, но тут же посерьезнел.– Управишься один, если что? А то, может…

– А я не один,– перебил Петренко, многозначительно похлопав по кобуре.– Век не забуду, Семеныч! Выручил! С меня причитается!

– Непременно,– усмехнулся отставник.– Ты мой должник. Так что поберегись, а то кто ж мне долг вернет, а?

Подъезд выходил не на проспект, а в переулок. Засады не было. Идти на риск и пробовать в одиночку разобраться с неизвестной командой Петренко не стал. Звякнул по мобильнику Силычу. Тот не отозвался. Петренко набрал номер офиса. Там отозвалась секретарша, привычным: «Слушаю, Омега». Но голос ему не понравился. Неровный какой-то голос. Петренко молча отключил трубку. Помахал рукой такси.

– На Науки.

Там у Петренки имелась однокомнатная квартирка, которую он не сдавал: запасной аэродром.

Минут через сорок (задержали пробки) Петренко расплатился, отпер подъезд, сел в грузовой (первым пришел) лифт и поднялся на одиннадцатый этаж.

Двери еще только начали разъезжаться, а Петренко уже понял: его ждут. Он тут же утопил кнопку четвертого этажа, но дверцы все равно разъехались. Петренко отпрыгнул в сторону, выхватывая пистолет… и на пол лифта упала граната. На долю секунды Петренко замер, потом пинком выбил гранату на площадку, понимая, впрочем, что хлипкие стены лифта не защитят от осколков…