– Эй! Не думаю, что это полезно для тебя. Выплюнь.

Саншайн сглотнула, потом издала звук, как при рвоте, и извергла то, что, в сущности, превратилось в шарик жеваной бумаги, на тканый коврик, рядом с сапогом Мак.

– Хорошая девочка, – сухо сказала она.

Собака виляла хвостом в ритме автомобильных дворников.

Мак прочитала последний пункт записки Линка.

«Она любит есть бумагу. Не позволяй ей».

Саншайн снова прижалась к Мак.

– Тебе нужно в туалет? – Наверное, так не разговаривают с собаками. – Тебе нужно пописать на улице?

Саншайн посмотрела на нее с обожанием.

– Я не могу повести тебя… на поводке. – Мак внимательно просмотрела записку. «Да. Гулять – еще одно слово, которое нужно произносить только по слогам». – ГУ-ЛЯТЬ. Возможно, ты не заметила, но я сломала лодыжку. Это не способствует прогулкам…

Собака радостно гавкнула и затанцевала на задних лапах. Ну и черт с ним. Дело сделано. Она раззадорила милую лохматую собаку.

Мак было жаль разочаровывать ее. Кроме того, она уже сходила с ума, сидя в четырех стенах.

– Ладно, хорошо. Но мы пойдем очень ненадолго и очень медленно. Понятно?

Саншайн была слишком увлечена, выделывая пируэты на кухне, словно самая неуклюжая в мире и самая взволнованная балерина.

Лодыжка начала пульсировать в знак протеста, но Мак удалось, хромая, спуститься по ступенькам крыльца на аллею, при этом Саншайн радостно гарцевала на ярко-розовом поводке. Стоял чудесный день, и от этого настроение у Мак стало еще хуже. Сегодня она должна была быть в воздухе. Она могла бы пойти на пробежку. Могла бы постричь проклятый клочок лужайки, который уже снова нуждался в этом. И перед цветочной клумбой выросли сорняки, которых не было в ее последний выходной.

– Как тебе ландшафт? – спросила Мак собаку. Но Саншайн была слишком занята, писая в высокую траву.

Хромая, Мак прошла полквартала вместе с горделиво вышагивающей собакой. Полная и приятная на вид женщина в ярком гавайском розово-фиолетовом свободном платье, казавшемся почему-то очень современным и стильным, окликнула ее с крыльца.

– Эй! Это маленькая мисс Саншайн?

Саншайн возбужденно просунула морду через низкий заборчик, доходивший до бедра. Все приводило эту собаку в восторг. Все для нее было приключением.

– Это она, – откликнулась Мак.

Женщина поднялась с кресла-качалки и торопливо спустилась с крыльца.

– А вы – та докторша, которую поранил вчера вечером тот тупица. Я слышала, он был накачан амфетаминами и пьян. Он всегда был ни на что негодным, никчемным засранцем. Говорят, мать отказалась внести за него залог, он долго, очень долго будет гнить в тюрьме.

Женщина была очень хорошо информирована.

Подойдя к забору, она достала угощение из потайного кармана.

– Ну, и кто самая лучшая девочка во всем мире? – спросила она.

Саншайн плюхнулась задом на тротуар и задрожала от восторга.

Мак подумала, когда она в последний раз чувствовала себя счастливой. Вполне возможно, никогда.

– Иди-ка сюда, милая девочка. – Симпатичная дама протянула через забор руку с угощением, и Саншайн с удивительным изяществом взяла его. – Я – миссис Валери Вашингтон. А вы – доктор Мак. – Дама была одета и говорила так, словно ей было далеко за семьдесят, но на сияющем лице цвета красного дерева Мак не заметила ни единой морщинки.

– Это я, – сказала она. – Сегодня я, по просьбе шефа пожарных Рида, присматриваю за его собакой.

– Это умный шаг с его стороны, – решила миссис Вашингтон. – Если одного его обаяния недостаточно для того, чтобы заставить вас пойти с ним на свидание, то вы не устоите перед Саншайн. Я заскочу к вам сегодня днем и принесу свежевыпеченное печенье и все, что необходимо для вкусного коктейля «Том Коллинз»[9], потому что, дорогая, если кто-то и заслуживает выпивки, так это вы. Мне пора собираться на тренировку по тяжелой атлетике, но мы увидимся позже.

– До свидания. Спасибо. – Мак помахала рукой, а миссис Вашингтон, пританцовывая в ритме джаза, вернулась в дом.

– Неужели все дают тебе то, чего тебе хочется? – спросила Мак собаку. Саншайн одарила ее самодовольным взглядом.

С трудом они добрались до дома. Лодыжка, стопа и голень теперь проклинали Мак на чем свет стоит. Бедра, спина и плечи тоже напоминали о том, что она разбилась, скатываясь с насыпи.

Она так отвлеклась, что чуть не споткнулась о капитана Броуди Лайторза, который сидел на коленях в цветочной клумбе, тянувшейся вдоль аллеи.

– Какого…

Саншайн в экстазе разразилась лаем.

– Это моя девочка Санни! – Броуди сдернул перчатки и погладил собаку.

На лужайке повсюду были пожарные. Одна из них, молодая женщина, предположительно новобранец, энергично стригла косилкой траву. Другой, полный мужчина в годах, стоя на стремянке, мыл окна на первом этаже.

Двое пропалывали цветочные клумбы перед домом, а еще один смазывал петли на наружной двери, которые визжали, как духи смерти, каждый раз, когда открывалась дверь.

Кто-то принес беспроводные колонки, откуда доносилась ревущая поп-музыка восьмидесятых годов. Все они, кто как умел, пританцовывали в такт.

– Что все это значит? – спросила Мак.

Броуди поднялся. Его бритая голова блестела в лучах полуденного солнца. По обоим предплечьям у него были наколоты татуировки с замысловатым рисунком его племени. На фоне отливавшего медью лица зубы казались ослепительно-белыми.

– Пожарная команда Биневеленса решила, что нужно помочь сестричке. Простите за то, что вы на некоторое время вышли из строя. Это ужасно.

Действительно, ужасно.

– Спасибо. Но вы не обязаны это делать.

Пожав плечами, он снова потянулся за перчатками.

– Дело не в том, что мы «обязаны». Вы защитили пациента от кретина. Вы – хороший человек. Вдобавок в ближайшее время у вас, черт возьми, не будет никакой возможности подстричь лужайку.

Он не ошибался.

Тем не менее она предпочитала хандрить в одиночестве. Теперь же у нее была собака, обнюхивающая задницу пожарного с кривобокими усами, и двор, в котором работала половина пожарной команды города.

– Спасибо, – повторила Мак. Потом она вспомнила о вежливости. – Ребята, вы хотите пить? – Она могла бы налить воды из-под крана или приготовить зеленый чай со льдом.

– Нет. Мы принесли с собой кулер. Теперь вам просто нужно войти в дом, поднять ногу и приготовиться к тому, что вас будут обслуживать.