– Завтра здесь собирается кружок вязания.

Девушка хихикнула.

– Я никогда не смогу это распутать.

– Ты у нас типичная вокалистка, – хмыкнул Томми Малинс. – Ну и работенку ты им задашь…

Мэтти взглянула на стоящую рядом с ней Рэни. Старушка явно растерялась. Вся бравада, которую Рэни демонстрировала во время поездки, куда-то подевалась.

– Рэни!

– Он выше, – тихо и как-то подавленно произнесла пожилая леди.

– Извини, что?

– Я забыла, какой он высокий…

Гил переглянулся с Мэтти.

– Мне пойти?

Рэни тотчас же стряхнула с себя оцепенение и оттеснила мужчину своим плечом.

– Ничего подобного. Это мой концерт, дорогой.

Идя по проходу между рядами стульев, старушка отвела плечи назад. В ее голосе прозвучали властные нотки.

– Девушка, постарайтесь, чтобы звук в микрофоне слегка отражался. Томми любит немного эха.

Эльза и Томми как по команде повернулись в ее сторону. Старик медленно покачал головой.

– Черт побери… она…

Рэни остановилась в нескольких шагах от него. На губах – самоуверенная улыбка, руки широко разведены в стороны. Она была похожа на звезду, приветствующую публику.

– Узнал меня, Том? Я всегда умела эффектно появляться на сцене.

– Ага… и поспешно с нее убегать.

Мэтти видела, как напряглись плечи Рэни.

– И то правда, малыш.

– Что ты здесь делаешь?

– Приехала на твое выступление. А что?

– Брось, Рэни Сильвер.

Пожилые люди стояли и смотрели друг на друга. Мэтти хотелось бы знать, о чем они сейчас думают. Со времени их последней встречи прошла почти вся жизнь. Что изменилось, а что нет?

– Верь, во что тебе хочется, – пожав плечами, насмешливо произнесла Рэни. – Ты меня обнимешь или как?

Томми хихикнул и, переступив через акустическую систему, шагнул к ней. В его сердечных объятиях Рэни едва не утонула. Пожилая женщина заговорила, но ее слова заглушались его грудью. Мэтти невольно улыбнулась.

Томми был первым членом «Серебряной пятерки», о котором Рэни рассказала ей в самом начале их знакомства, переросшего в дружбу. Всякий раз, когда Рэни упоминала его имя, глаза старушки поблескивали, выдавая проказливость, когда-то присущую ей. «Мне кажется, у Рико от нас сносило крышу. Он постоянно говорил, чтобы мы не хихикали и не выкаблучивались, что нам следует вести себя со всей серьезностью. Мне кажется, мы друг друга стоили. Однажды в Олдершоте мы так достали помощника режиссера, что он едва не разогнал наш ансамбль. Помню, он орал: «Это место для серьезных артистов, а не для детей!» Мы тогда на самом деле были детьми. К Томми я относилась как к брату-ровеснику, которого у меня никогда не было. Я его просто обожала…»

– Я очень рад, что ты здесь. – Томми широко улыбнулся и, глядя через плечо Рэни на Мэтти и Гила, спросил: – Твои дети?

– Еще чего! Томми! Познакомься с моей подругой Мэтти Белл. А это Гил Кендрик, внук Джейка.

– Вижу. – Томми окинул Гила изучающим взглядом, пожал ему руку. – Приятно познакомиться, сэр. Ваш дед был великим человеком.

– Спасибо.

– Давайте где-нибудь присядем… В этом здании есть хорошее кафе. Почему бы не пойти туда и не заказать кофе?

– Я вам помогу, – сказала Мэтти, узрев в этом свой шанс.

Ей нужно было точно знать, что их ждет впереди. Рассказы Рэни о предстоящей встрече с Томми оказались на поверку тревожно оптимистическими. Было очевидно, что Томми понятия не имел об их приезде.

– Вот и отлично, – улыбнулся Томми, когда она к нему присоединилась. – Я только возьму кошелек у себя в машине. Пойдете со мной?

Дождь наконец прекратился, и сквозь тяжелые серые тучи пробились первые солнечные лучи. Воздух пах свежестью. Мэтти почувствовала легкую дрожь, пробежавшую по ее коже.

– А она в форме, – сказал Томми, засовывая в карман кошелек, взятый из бардачка опрятного автомобиля с кузовом «универсал». – У девочки всегда был боевой характер. Этого у нее не отнять.

Мэтти с извиняющимся видом улыбнулась:

– По-моему, она не сомневалась, что все будет просто.

– Ага, держу пари, что так и было. Наша Рэни всегда отличалась самоуверенностью. По правде говоря, я рад ее видеть, только пока не говорите ей. Пусть немного поволнуется. Хорошо?

Учитывая, что они приехали без предупреждения, Мэтти не стала возражать.

– Вполне справедливо.

По пути в кафе они прошли мимо сложенных штабелем старых железнодорожных шпал. Борозды и вмятины, оставленные минувшими столетиями, были сглажены и отполированы непогодой. Глядя на них, Мэтти подумала о том, могло ли время смягчить глубокие противоречия, существовавшие когда-то между Томми, Рэни и другими.

Зайдя в небольшое привокзальное кафе, Томми повернулся к ней:

– Что на самом деле задумала Рэни Сильвер?

– Извиниться… главным образом.

Томми смотрел на Мэтти с озорной улыбкой.

– Главным образом?

Мэтти растерялась… Следует ли ей предоставить разговор о концерте своей старшей подруге? Ведь если Томми настроен менее благодушно, чем предполагала Рэни, то их поездка вряд ли приведет к благоприятному окончанию, тем более что другие имеют на нее зуб.

– Мы хотим снова собрать вместе «Серебряную пятерку».

– Вы шутите?

– Нет. Мы предлагаем спеть концерт, который так и не состоялся в 1956 году. В этому году исполнится как раз шестьдесят лет… Рэни хочет сделать что-то большее, чем просто извиниться. Это ее идея.

– Ну… хорошо, что я не азартный человек. Я бы ни за что не догадался, предоставь мне хоть миллион попыток.

– Что вы об этом думаете?

– Я? Я думаю, что все это полнейшая глупость, дорогая.

– А-а-а…

– В этом вся Рэни. Одни глупости в голове.

Возвращались они в тяжелом молчании. Нервы у Мэтти были натянуты до предела. Прежде чем они вошли в бывший зал ожидания, женщина остановилась.

– Томми!

– Что, дорогуша?

– Будьте со мной откровенны. Каковы наши шансы на успех?

– Честно? Понятия не имею. В свое время Рэни наломала много дров. Кого-то обидела больше, кого-то меньше. Но скажу точно: ничего у вас не выйдет, если вы будете сваливаться людям как снег на голову. Ни Чак, ни тем более Джуна подобного не потерпят. Такое отношение к ним выведет обоих из себя, прежде чем Рэни успеет изложить им суть дела.

– И что нам делать?