— Почему не появился твой отец?

— Для этого мне надо сильно испугаться, а я в тот момент испытывала отвращение, а не страх.

— Как ты смогла уйти?

— Бернард решил сначала мне продемонстрировать, что они со мной будут делать… Для этого они приволокли в комнату какую-то местную девушку и принялись её насиловать, втроём, прямо на моих глазах. Пока они были ею увлечены, я, сломав себе большой палец на руке, освободила ладонь от удерживающей её верёвки, потом развязала вторую руку и ноги. Девушка так кричала, а эти пьяные твари пребывали в таком восторге от этого, что позабыли про меня напрочь и даже не поворачивались в мою сторону, благодаря чему я и смогла выскользнуть из того проклятого дома. Я не помогла ей, оставив на растерзание, а потом ещё долго слышала по ночам её крик, полный ужаса и боли…

— Ты не виновата, это естественная реакция — спасать в первую очередь себя, а не незнакомого человека.

Кивнув, Фло продолжила:

— Сдернув сушившееся во дворе платье, я оделась и, разорвав его на спине, улетела оттуда. Добравшись до цивилизации, добыла нормальные вещи и сразу же направилась к Рику с просьбой разогнать отряд и выдать мне новый. На его вопрос, в чём причина, попросила просто поверить мне на слово и сделать так, как я сказала. Просверлив меня взглядом и поняв, что больше от меня ничего не добьётся, он согласился. Встретив здесь эту троицу, я осознала, что не могу простить им своё унижение и беспомощность. Там, возле арены, когда они подошли, перед глазами вновь встали их искажённые похотью лица, казалось, что я даже чувствую их прикосновения к своему телу. Да, я убила их, отомстила за себя и за ту незнакомую девушку, которая, кстати, скончалась от их «ласк».

— Почему ты мне этого не рассказала? Зачем скрывала?

— Я побоялась, что ты меня не поймёшь. Белый дьявол известен своей принципиальностью и справедливостью, я знала, что ты не простишь мне двух убийств. К тому же, я планировала ещё и третье!

Молча встав, я подошёл к столу и, прихватив с него составленный отчёт, вернулся к сжавшейся девушке. При моём приближении она закрыла глаза и откинула голову, подставляя мне свою шею. Она что, серьёзно?! Решила, что я её казню?!

Опустившись перед ней на колени, отрастил коготь на указательном пальце и, опустив его на нежную шейку, едва прикасаясь, заскользил им вниз. Занырнув в ворот халата, прошёлся между грудей, спустился к животу и, остановившись, попросил:

— Открой глазки, королева, — стоило ей выполнить мою просьбу, протянул лист бумаги, — читай!

Пока принцесса скользила взглядом по тексту, развязал пояс и распахнул полы её одеяния, любуясь обнажённым телом.

— Ты казнил Бернарда за преступления, совершённые мной? — вскинула она на меня недоверчивый взгляд. — Но… как же твои принципы? Я думала, ты станешь презирать меня после этого!

— Когда дело касается тебя, моя фея, все мои принципы идут в глубокую задницу! Неужели ты правда решила, что какие-то моральные уроды мне дороже тебя? Когда я дал повод сомневаться в моей любви к тебе, маленькая? Ты же самое дорогое, что у меня есть, но марать свои ручки всё же не стоило. Запомни раз и навсегда: для этого у тебя есть я! И если бы я был в курсе того, что тогда произошло, они умерли бы гораздо более мучительной смертью, поняла? Я никогда и никому не позволю обидеть тебя, моё сокровище!

Резко втянув воздух, она кинулась мне на шею, крепко её обвивая и прижимаясь ко мне всем телом, зашептала на ухо:

— Как же я люблю тебя, Тер! Это ты моё сокровище, мой любимый мальчик, мужчина, дьявол!

— Это означает, что теперь ты выйдешь за меня замуж? — поинтересовался, улыбнувшись и обнимая её за талию.

— Да!!! И замуж выйду, и детей тебе нарожаю, и буду каждый день говорить, насколько ты мне дорог, родной!!!

ФЛОРА.

Сегодня я проснулась раньше и, глядя на мирно посапывающего мужчину, подмявшего меня под себя, не смогла не улыбнуться, вот как он так спит? Крепко прижав меня к своей груди, обвив обеими руками и пристроив колено между моих ног, неудобно же? Но меня, судя по всему, всё устраивало, ибо я, обняв его за талию, льнула к сильному телу, чуть ли не мурлыкая от удовольствия.

Пробежавшись пальчиками ото лба к виску, заправила упавшие на лоб белоснежные пряди за ухо и, потянувшись, подхватила его нижнюю губу поцелуем. Ответили мне тут же, властно врываясь языком в рот и по-хозяйски скользя по нёбу и ровным рядам зубов. Со стоном оторвавшись от меня, Тер поинтересовался:

— Что это вы, моя королева, начали до меня домогаться, не успев проснуться? Или я вас плохо наказал за утаивание от меня ценной информации?

— О, нет, мой рыцарь, наказали вы меня превосходно, даже казнили очередные мои трусики, но не целовать вас выше моих сил! — прошептала улыбнувшись. — К тому же нам пора вставать, если ты не забыл, нас ждёт возвращение домой, — нахмурилась я озабоченно.

— Ну, что случилось, маленькая? К чему эта грусть в глазах? — провёл он пальцем по моему напряжённому лбу.

— Вспомнила, что сегодня мне предстоит тяжёлый разговор с моими родственниками.

— А я говорил тебе: не копайся ты в этой истории.

— Не могу, любимый, я должна знать, за что с нами так жестоко обошлись, и кто именно был инициатором этого.

— Значит, узнаем! Я всегда рядом и на твоей стороне, ты ведь помнишь об этом? — спросил Терренс, опрокидывая меня на спину и прижав к матрасу своим телом, заглянул в глаза.

— Я больше никогда в тебе не усомнюсь! — пообещала, проведя ладонью по его щеке.

— Вот и хорошо! А как вы, ваше высочество, смотрите на совместный душ и утренний секс?

— Разве же я могу отказаться от качественного… душа? — рассмеялась я в ответ.

Завтракали мы вдвоём, Донаван не появился, поэтому закончив с приёмом пищи, мы направились в его комнату. Выглядел братик так, что краше в гроб кладут. Пристроив влажное полотенце на лоб, он лежал на кровати и периодически постанывал. Усмехнувшись, я присела рядом и, изучая зеленоватый цвет его лица, спросила:

— А вчера о том, что будешь умирать с похмелья, ты почему не подумал, о всемогущий победитель соревнования?

Поморщившись, Дон буркнул:

— Сестрёныш, не могла бы ты позлорадствовать где-нибудь в другом месте, мне и без тебя тошно.

— Ладно, ты домой с нами собираешься? — махнула я рукой на попытки его воспитать.

— Пожалуй, я сначала отлежусь и попозже сам доберусь, — тяжело вздохнув, братик закрыл глаза и содрогнулся всем телом, сдерживая рвотный позыв.

Встав, поцеловала его в щёку и, сжав широкую ладонь, подбодрила:

— Держись, ребёнок, к вечеру должно полегчать.

— Спасибо, мамочка, — прошептал он язвительно.

— Пока, — попрощалась я с ним, и мы с Тером, держась за руки, покинули его номер. — И куда мы сейчас? — задала я вопрос возлюбленному.