читателей. Или, что тоже вероятно, сам же какашку принес, а потом соврал, будто случайно

мимо шел и ее невзначай узрел.

– Среди представителей «желтой» прессы встречаются и порядочные люди! – вспыхнул

Жданов. – Они разоблачают нечестных политиков, хотят сделать мир чище!

Я покосилась на Роберта, Троянов отвел взгляд в сторону. Ну да, мы-то с ним знаем, что, назвавшись Денисом, в нашей бригаде служит Федор, у которого жена – корреспондент

«Желтухи». Не стоило мне сейчас выступать с резким заявлением, надо держать себя в

руках.

Компьютерщик продолжал:

– Так вот, Друзь без всякого аффекта сказала газетчикам: «Пусть госпожа Львова подает в

суд. Я могу представить многолетние записи, дневники наблюдений, снимки кошек и котят.

А что есть у клеветницы?» На том скандал захлебнулся, Львова заткнулась.

– Ну, это ерунда, – отмахнулся Денис, – каждый успешный человек непременно расскажет

о чем-то подобном. Писателей, музыкантов обвиняют в плагиате, ученых – в присвоении

чужих изысканий и изобретений. Стоит кому-нибудь залезть на вершину славы, как снизу

раздается злобное тявканье: «Звезда-то бездарная, она украла мелодию (рукопись, диссертацию, научное открытие) у меня». Это элементарная зависть, не следует

воспринимать такие обвинения всерьез, как и слова о том, что каждая исполнительница

главной роли переспала с режиссером, оператором и шофером гримвагена.

– Денис, охлади свой пыл, нас не интересует история появления на свет породы

московский бобтейл, – остановил Жданова Борцов. – Речь о другом. Откуда у простой

медсестры появились деньги на покупку коттеджа, причем не за двести километров от

столицы, а в ближайшем Подмосковье? Роберт, где Маргарита Валерьевна жила до переезда?

– Ранее она обитала в Капотне, в однушке гостиничного типа: комната девять метров, кухня два, вместо ванны – душ. А потом очутилась в поселке «Садовый», десятый километр

Новорижского шоссе, – сообщил Троянов. – То есть из самого экологически

неблагополучного района Москвы перебралась в престижный поселок. Из норы – в

двухэтажный особняк. Ловко, однако.

Я решила подвести итог.

– Завтра с утра Лиза поедет к Эрике Рудольфовне Кнаббе, подруге Друзь. Денис у нас

отправляется в Котово, а я пообщаюсь с дочкой и зятем Фофана. Глеб Валерьянович и

Роберт остаются в офисе.

– Бабушка Вадима скончалась, сам он давно уехал с исторической родины, в городке

небось давно позабыли Пряхова, зря только время потрачу, – неожиданно заныл Жданов. –

Ну что там можно интересного узнать? Наболтают глупостей про то, как парень в детстве

стекла соседям футбольным мячом бил. Лучше поговорить с его любовницей-манекенщицей.

– Согласна, беседовать с красивой девушкой намного приятнее, чем с бабками, – без тени

улыбки сказала я. – Однако приказы начальства не обсуждаются. Но спасибо за

напоминание, мы забыли про девушку. Где она сейчас?

Роберт постучал по клавиатуре.

– Людмила Малышова вскоре после исчезновения жениха уехала в Нью-Йорк. Подписала

контракт с крупным модельным агентством и вышагивает по подиумам США, Франции, Италии и других стран. В Москву не приезжает.

– Понял, – кивнул Денис. – Котово так Котово.

– Может, я нанесу визит Зинаиде, дочери Фофана, и ее супругу Степану? – предложил

Борцов. – Еще не забыл, как работать в поле. А вы, Танечка, наверное, должны быть в «Доме

солнца», ниточка-то туда тянется. Человек, шантажирующий Обнорскую, позвонил сразу

после того, как Ксения Рябикина побежала по редакции с воплями, что приз пропал, а

конкурс отменят. Новость слышали только свои.

– Да, – подтвердила я, – Ольга Ивановна пригрозила страшными карами тому, кто вынесет

информацию за пределы офиса.

– Интернет пока молчит, – добавил Троянов, – никаких сенсаций вроде: «У журнала «Дом

солнца» сперли приз конкурса» – нет. Значит, местный люд крепко держит язык за зубами.

Глеб Валерьянович встал.

– Вот-вот! Новость не ушла на улицу, но реакция звонившего последовала

незамедлительно, шантажист велел Арине ехать в трактир «Голодный рыцарь». Значит, у

него есть информатор среди сотрудников.

– Или он сам работает в журнале, – добавила Лиза. – У меня еще один вопрос. А зачем

Обнорской было приказано посетить кафе? Никаких фигурок ей на сей раз не дали.

– Аноним оставил для нее незапечатанное письмо, – напомнила я. – Арина его заклеила и

опустила в ящик.

– Как-то странно, – протянула Кочергина. – Мы можем получить конверт?

– Да, – ответил Роберт. – Как только сортировка выловит из потока письмо на

несуществующую улицу Собачья Площадка, нам сообщат, я позаботился об этом.

– Танечка, вам надо продолжать изображать милую, мечтающую похудеть толстушку, –

сказал Борцов. – Направляйте свои стопы в «Дом солнца».

– Абсолютно согласна, – кивнула я. – Поэтому к дочери Юрия Николаевича Фофана

загляну завтра часов в восемь утра, а в редакцию явлюсь, как мне было велено, ровно к

четырнадцати ноль-ноль. Диетологи не любят рано вставать. Может, они считают, что

подъем ни свет ни заря ведет к ожирению? На сегодня все свободны. Роберт, задержись на

секунду, у меня к тебе личная просьба.

– Зря ты ополчилась на «Желтуху», – попенял мне Троянов, когда мы остались одни.

– Знаю, не смогла удержаться, – отмахнулась я, – впредь постараюсь не терять над собой

контроль. Ты не мог бы собрать один прибор? Его мне дала диетолог Роза. Предполагается, что участница проекта будет использовать сей агрегат для приготовления особых блюд.