– Значит, расклад такой, – с места в карьер начал Крячко, когда они засели в салоне «Мерседеса». – Докладываю по порядку. Сразу опускаю тех, кто интереса не вызывает, в банке данных МВД не числится и богатой биографии не имеет. В первую очередь это сам художник, его друг искусствовед, племянник Владик и вся домашняя челядь. Все эти люди – законопослушные граждане или, во всяком случае, умудряются длительное время притворяться таковыми. Значит, с этими все чисто. Перехожу к главному. Во-первых, что касается гражданина Шигина Виктора Дмитриевича. С этим все предельно ясно. Паспортный бланк с тем номером, что ты мне прислал с Марией, похищен в свое время в одном из паспортных столов. Тот, кто занимался продажей, то ли сбежал, то ли умер, но не в этом суть. Твоего Шигина брать нужно однозначно.

– Нужно, – сдержанно согласился Гуров. – Только это надо было делать, образно выражаясь, позавчера. В данный момент его местонахождение неизвестно.

– Ничего, никуда он от нас не денется, – уверенно заявил Крячко и продолжил. – Теперь дальше. Александр Сергеевич Волин. В определенных кругах известен под кличкой Швед. Не первой молодости мужчина, но до сих пор, как выражаются женщины, интересный. По-нашему красавчик, значит. Серьезных конфликтов с законом не имел, но постоянно балансировал на грани. Одно время у него была слава брачного афериста, его даже вели в разработке, но потом ему удалось вывернуться. Видимо, у него имелись кое-какие связи в обществе, и он занялся более приличным бизнесом – организовал агентство по подготовке невест.

– Это еще что такое? – удивился Гуров. – Чего их готовить, когда из них каждая готова хоть сейчас в невесты?

– Это особенные невесты. Берут девушек с приятной внешностью, учат их хорошим манерам, музыку заставляют слушать классическую, обедать с ножом и вилкой, ну и все такое... В общем, институт благородных девиц своего рода. А когда она дойдет до кондиции, ее подсовывают какому-нибудь состоятельному гражданину, ведущему холостой образ жизни. Расчет такой, что благородная выпускница сразит его своим обаянием и манерами и поведет под венец, со всеми вытекающими отсюда последствиями – ну, там, счет в банке, лимузины, платья от Гуччи, или как их там?.. Естественно, тому, кто девушку обтесал, полагается определенный процент от доли. Вот такой бизнес. Им-то и занялся гражданин Волин. Не слишком успешно. Пожалуй, только одна его кандидатура чего-то на этом поприще добилась. Не догадываешься, кто это?

– Неужели жена Булавина?!

– Она самая! Ирина Владимировна Булавина, урожденная Хохлова. В анналах МВД не значится, но тяга к деньгам у девушки определенно имеется. На сколько Булавин ее старше?

– Думаю, лет на тридцать пять-сорок?

– Ну, примерно так. И вот прикинь, учитель воспитал ученицу, отдал в хорошие руки – казалось бы, оставь ты ее теперь в покое. Так нет, он вслед за ней притащился. Зачем, спрашивается?

– Что же, некая картина уже вырисовывается, – задумчиво проговорил Гуров. – Причем своего давнего знакомства эти двое никак не подчеркивали. Пожалуй, даже наоборот, держались несколько отстраненно. Ни о каких невестах, упаси бог, разговоров не было. Я вообще думал, что Волин – это некий тусовочный хлыщ. А у него, оказывается, такой интересный бизнес!..

– Строго говоря, бизнеса уже нет. Его вытеснил с рынка некий Каспер. Я говорю, эта Ирина у него практически единственная, кого удалось пристроить. Конечно, это в любом случае лотерея, но я слышал, что в других агентствах процент попаданий выше.

– Значит, господин Волин без работы. Перспективы туманные. А тут большое наследство, плюс, можно сказать, «своя» жена...

– Прибавь еще такую вещь, – деловито вставил Крячко. – Волин в этом городе родился и жил тут долгое время. Потом уехал. И вот вернулся опять.

– Постой, значит, он здесь родился! – Гуров даже подпрыгнул на сиденье. – Тогда все сходится! Ну, конечно! Саша! Фамилию она забыла. Но жил рядом, через два дома... Это он! Стас, это он нанял Шигина! Точно тебе говорю!

– Тебе виднее, – невозмутимо отозвался Крячко. – Но я еще не закончил. Там у тебя в списке имеется еще некий Щеглов. Так вот, эта фигура вообще загадочная. По нему мне вообще ничего не удалось выяснить. Получается, что такого человека на свете нет, понимаешь?

– Час от часу не легче! – нахмурился Гуров. – Неужели еще один сообщник? Но зачем ему еще один сообщник в таком деликатном деле? Но вообще-то, поведение Щеглова вызывает массу вопросов.

Гуров описал другу, в какой ситуации они с Кружковым застигли врасплох Щеглова.

– К сожалению, я не разжился никаким снаряжением. Даже бинокля не раздобыл, – сокрушенно заметил Гуров. – Местные законники палки в колеса ставят. Очень неудобно работать в таких условиях.

– Бинокля у меня тоже нет, – сказал Крячко. – Но наручники и пистолет я захватил. Не пропадем. Нам главное за три дня обернуться. Иначе товарищ генерал с нас точно шкуры спустит. Особенно если местные коллеги не заинтересованы в установлении истины.

– Совсем не заинтересованы. Тут интересы у всех общие, и главный интерес сейчас – построить на месте кладбища элитный жилой район. Как им будет жить на этой земле, я не знаю, но пока только художник противостоит этой экспансии. Противостоит, надо сказать как-то странно, но на безрыбье и рак рыба... Не нам его судить. Ему помочь надо.

– Хотя он вас с Марией выставил за порог? – с большим любопытством уточнил Крячко. – Она мне рассказывала. Смехом рассказывала, но какой уж тут смех, правильно?

– Да, юмора я здесь не усматриваю. Тем более учитывая, что здесь творится в последнее время...

Гуров перечислил все, что случилось до приезда Крячко в Глинск, и закончил словами:

– И вот мы имеем пять трупов, два ствола, тихое неудовольствие со стороны местных правоохранительных органов и кучу вопросов по всем участникам этой истории. И похоже, ответы на вопросы придется искать нам самим.

– Ну, Шигина мы вот так просто с налета не отыщем, – сразу же заявил Крячко. – Щеглова, скорее всего, тоже. Бьюсь об заклад, он уже зарегистрировался где-нибудь под другим именем. А вот Волин до сих пор за чужими фамилиями не прятался, с документами не мухлевал. Если он остался в городе, то его вернее всего можно отыскать.

– Если он снял номер в гостинице, – заметил Гуров.

– А он наверняка снял, – ответил Крячко. – И наверняка в лучшей. Про него говорят, что он большой сибарит и строит из себя аристократа. Так что, скорее всего, нужно искать его в гостинице.

– А я бы начал с художника, – сказал Гуров. – Очень мне любопытно, зачем он напал на людей Веревкина. Это же уменьшает его шансы. Конечно, дело до суда не дойдет, но старика могут прижать очень крепко и заставят забыть про кладбище. Мне совершено непонятно, для чего он применил насилие. И второе – жена-то никуда не уехала. Мне хотелось бы поговорить с ней. Если она со своим «учителем» что-то задумали, нервы у нее сейчас должны быть на пределе. Мне хотелось бы заронить в ее душу, так сказать, сомнение. Подлить бензина в костер. Если она дрогнет, то немедленно захочет обсудить все с Волиным. Вот увидишь, она помчится к нему. Нам даже и разыскивать его не придется. Ты просто подкараулишь ее на перекрестке и прокатишься за ней прямо к Волину... Сейчас же этим и займемся. Ты можешь спуститься в ресторан пообедать, а я тем временем созвонюсь с Булавиным и договорюсь об аудиенции. Хоть он меня и выставил, но все-таки мы как-никак родственники. Второй раз сделать это у него просто не хватит духу. А ты бегом! Через двадцать минут мы выезжаем.