А фамилия знакомая… до того знакомая, что у Васютки от подобного совпадения аж мурашки по коже побежали. Оставалось найти этого самого Альдова и побеседовать с ним.

Егор злился и тихо ненавидел себя за эту злость, которая, по его мнению, являлась не чем иным, как проявлением слабости. Злился он на женщину, что сидит рядом. Она, некрасивая и злая, выжила и теперь молча таращится в окно, а его Юленька, его девочка, умерла. Разве это справедливо?

Несправедливо. Анастасия взрослая, она сама, добровольно, пришла в приют, а Юлю обманули. Егор отомстит, нет, неправильно, он восстановит справедливость, но Юля уже не вернется. Поздно. Боль выползла из своего угла и теперь брала реванш за временное поражение. Альдов и не предполагал, что может быть настолько больно, как будто душа, отделившись от тела, угодила в ад. Томочка предрекала, что он после смерти попадет в геенну огненную, она ошиблась, он уже там и не знает, как выбраться.

Ведьма. Нужно спросить у ведьмы, ведьмы же дружат с Сатаной, и, возможно, его нечаянная спутница сумеет договориться с хозяином, чтобы тот выпустил Егорову душу. Бред. Какой бред. Он начинает сходить с ума, начинает думать, точно один из сектантов, глядишь, скоро и птицу искать начнет, чтобы душу вернула.

– Ты и вправду хочешь убить Андрея? – Анастасия куталась в короткую тонкую куртенку, но на холод не жаловалась. А Егор и не заметил, что в машине холодно, надо же, он курил и не закрыл окно. Когда? Он не помнил, он ничего не помнил, кроме боли и желания убивать.

– Убью.

– Тебя посадят, – предупредила она.

– Ну и что?

– Ничего. – Ведьма подула на пальцы. Замерзает. Какая-то часть души радовалась – пусть и ей будет плохо, другая напоминала о сострадании. Это не сострадание, решил Егор, закрывая окно, это чистый прагматизм, он ведь и сам того и гляди окочурится с холоду.

– А если бы ты узнал… Ну, что Андрей… Он… Уже…

– Сбежал, что ли? – Нет, таким образом Альдова больше не проведешь… Сбежал… Да она просто его выгораживает…

– Умер. – Анастасия даже губу прикусила, словно боясь сказать лишнее.

– Что значит «умер»?

– Ну… То и значит, умер, не живой больше, кто-то пришел и… у него ведь хватало врагов и без тебя! Что ты будешь делать, если кто-то… Ну, если кто-то убил его до тебя?

– Зачем спрашиваешь?

– Интересно.

Егор и сам не понял, с чего он решил, будто ее «интересно» – всего-навсего очередная ложь, как-то он это сообразил и жутко разозлился. Не хватало еще, чтобы она ему врала.

– Сделай милость, заткнись.

Она послушно замолчала, обиженно выпятив нижнюю губу вперед. Ей-богу, как ребенок, но извиняться он не станет, ни за что не станет, сама виновата, сама его довела.

Ехать в полном молчании было почти приятно, я даже задремала и проснулась оттого, что машина остановилась. Приехали? Уже? Но Андрей вез меня сутки, и Васька тоже, а Егор, выходит, уже… На улице темно. Ночь? Сколько же я спала? Долго. Кто бы знал, какое это счастье, спать столько, сколько хочется, и тогда, когда тебе хочется. А где Егор?

Дверца открылась, отвечая на мой вопрос. Конечно, следовало бы сообразить, что теперь он меня не отпустит до тех пор, пока не выяснит, что… А дальше? Поживем – увидим.

– Выходи.

– Приехали? – Затекшие от долгого сидения мышцы отзывались мелкой нудной болью. Пользуясь случаем, я осмотрелась. Это не приют, а деревня: черные горбики домов с покатыми крышами, черные силуэты деревьев да черные дворы. Где-то на окраине остервенело лаяла собака, а сверху над всем этим благолепием висела кособокая и лоснящаяся от довольства луна.

– Пошли. – Егор взял меня за руку, жест почти дружелюбный, если не считать того, что пальцы у него – как кандалы. Живые кандалы, дернусь – и получу перелом запястья. Ох, и влипла же я. Он тащил меня за собой, точно собачонку на поводке. Куда? Да черт его знает. Под ногами влажный песок, перед глазами одинаковые дома, над головою небо, а по звездам ориентироваться я пока не научилась.

– Короче, – Егор остановился и сжал руку так, что у меня в ушах от боли зашумело, – мы ночуем у одной милой женщины. Понятно?

Конечно, понятно, куда уж понятнее, женщина так женщина, милая так милая, мне все равно.

– Я сказал ей, что ты моя жена. Ясно?

– Зачем?

– Иначе не пустила бы, а в машине я спать не привык, – неожиданно спокойно объяснил он и руку отпустил. – И еще, мы с тобой едем к известному на всю округу пророку, целителю и так далее.

– За…

– Да ты можешь дослушать без вопросов?! Женаты давно, детей нет, у врачей лечились, теперь вот одна надежда на святого человека осталась. Ясно?

Куда уж яснее.

Нужный двор встретил нас собачьим лаем да тусклыми бледно-желтыми окнами.

– Проходи, дорогая. – Любезно распахнув калитку, Егор подтолкнул меня в спину. Дорогая, значит. Давно меня так уже не называли, пусть и в шутку. А приятно же. Приятное закончилось, когда мелкий и злобный комок шерсти бросился под ноги и запрыгал, затанцевал вокруг, громко тявкая.

– К дому двигай. – Егор через мелкого защитника просто переступил, и собаченция, возмущенная подобным небрежением, решила выместить праведный гнев на мне. А я собак боюсь, Альма исключение, она своя, привычная, а эта, кто знает, чего от нее ждать.

– Чего стала?

– Собака.

– Ох, боже мой. Брысь! – Собака послушно исчезла. Этого психа даже животные боятся.

Удалось-таки установить личность паренька. Спасибо Ромашеву, постарался, одному ему известным способом восстановил полусгнивший листок бумаги, обнаруженный в кармане куртки убиенного. Листок оказался квитанцией то ли из прачечной, то ли из ремонтной мастерской, не суть важно, главное, фамилия там стояла и адрес, а дальше уже дело техники.

Правда, на этом процесс и застопорился. Сергей Курпатов исчез прошлой зимой, в декабре-январе-феврале – точнее соседи не помнили, а родственников, чтобы заявить Курпатова в розыск, не было.

Зато была погибшая якобы от передозировки сестра Татьяна, похороны которой оплатила фирма Альдова. И давняя полузабытая уже просьба Сергеича не ввязываться в проблемы серьезных людей. Как он тогда сказал? Где один труп, там и два? Точно в воду глядел, два трупа, и оба сходятся на одном человеке.

До чего же интересная личность, Альдов Егор Мстиславович… Васютка поинтересовался квартирой, оставшейся от Курпатовых, – он бы не удивился, если бы жилье отошло Альдову, однако в квартире обитало многочисленное семейство Куперпыйкиных. Жилье они приобрели у некой частной риелторской фирмы, причем недорого – квартира сильно пострадала от пожара, который, по странному совпадению, случился в январе. В общем, понятно, девке вкололи какую-нибудь гадость, а потом и документики на подпись подсунули. Но, видать, чужое добро не пошло впрок, сгорела квартира.