Однообразная пища, предназначенная для слуг на завтрак, обед и ужин, порядком приелась и давно не вызывала должного аппетита (почему в душе стойкое убеждение — хозяевам на это абсолютно плевать?), потому, осилив две ложки, я грустно вздохнула.

Все бы отдала за чашку ароматного латте и марципан в шоколаде. Даже глаза закрыла, представив, как надкусываю лакомство, запивая свежим кофе, но развитое воображение нисколько не меняло ощущений — язык обжигал все тот же пресный напиток, сваренный, едва солнце выглянуло из-за линии горизонта.

— Чего невесёлая, детка? — Отвлекла протиравшая соседний стол повариха.

Я вздохнула, сдвигая чашку подальше от края.

Рассказывать о странностях, снившихся на протяжении многих дней в присутствие «лишних ушей» поостереглась. Не хватало, чтобы потом донесли Мириам, а та, в свою очередь, хозяину поместья. Чем после этого моя излишняя откровенность выльется для пленника подземелья, я даже боюсь представить.

Тем не менее, сны невероятно реальны.

Вторгаясь в личное пространство, они подменяют часть яви, настолько, что просыпаясь, я долго прихожу в себя, не в состоянии отличить иллюзию от истины. Как наваждение, они не отпускают разума, проникая в самое естество. Но. Это только сны. И подвергать опасности ни в чем не повинного парня, который, быть может, ни сном ни духом о моих не вполне здоровых полуночных фантазиях, я точно не стану. Как минимум до того, пока сама не разберусь, что к чему.

— Плохо спала.

— Думаешь одна такая? В поместье у многих схожая проблема. Я вот настойкой ведьмина корня спасаюсь. Силён. Три глотка перед сном и спишь, как младенец.

— Спасибо, — вздохнула чуть слышно. — Подумаю.

— О. Вы гляньте, — вырвалось у посмотревшей за спину поварихи. Даже тряпкой возить перестала. — Вылитый павлин.

На кухню вошли Бриам и незнакомая девушка в рабочей форме горничной, бережно подхваченная под локоть. Впечатляющая внешность новенькой выдала в ней светлую эльфийку.

Усадив ее на свободное место, Бриам мягко очертил изгиб девичьей шеи по линии воротника и, резко склонившись, вдохнул аромат, зажмуриваясь котом. Погружённая в думы эльфийка вздрогнула. На ослепительно красивом, словно выточенном из лучистого льда личике вспыхнула эмоция гнева:

— Что вы делаете?

— Волосок, — невинно улыбнулся поверенный, пряча руку за спину. Я хмуро хмыкнула (ничего не напоминает?). — Вы верно голодны, Ниенна?

Переборов негодование и, поверив поверенному на слово (зря, я тоже поначалу верила) она кивнула.

— Ждите тут, — одарив девушку широкой улыбкой, Бриам направился к очагам.

Оглядев с одинаковым пренебрежением сложенные у дальней стены дрова, стеклянные шкафы с посудой и молча завтракающий обслуживающий персонал, поверенный посмотрел на меня. Секунду сверлил холодным прищуром, и как само собой разумеющееся, приветствовал кивком головы.

Я задохнулась от желания вцепиться ногтями в наглую физиономию и расцарапать к чертям. Он был смешон в попытке достичь влияния Кассиана. Но недооценивать поверенного опасно. Какая-никакая, власть у него была, и лезть на рожон очень неразумно.

Фыркнув блондину в спину, обернулась к эльфийке, сжавшейся в комок нервов. Девушка дергалась, озиралась по сторонам, то сжимая, то разжимая кулаки с дрожью в плечах, и постоянно смахивала слезы.

Неужели в первый рабочий день я производила схожее впечатление?

Губы обжег остывший черный чай без сахара. Нет, лучше не знать.

В углу грохнули часы, возвещая о наступлении восьми утра, и вторым (или это третий?) глотком я чуть не захлебнулась. Чего, блин, сижу? Не помню, чтобы кто-то отменил обязанности по уборке комнаты хозяина поместья.

Подскочила и, бросив посуду на поднос, подтолкнула поварихе:

— Будьте другом, закиньте в раковину.

— Ладно, — деланно недовольно забурчала дама под нос, — беги уже.

Улыбнувшись в благодарность, выскочила в коридор и махнула скучавшей у стены уборочной тележке:

— Опаздываем.

* * *

Светящаяся охранными заклинаниями железная дверь отворилась сама. Я опустила протянутую к позолоченной ручке руку, с удивлением отмечая, что прежде за ней такого не наблюдалось.

Обновили защиту? Или наложили парочку свежих магических формул для облегчения работы прислуге?

Это я всерьёз, что ли подумала?

Улыбнувшись своей неосведомленности в магических науках, пропустила тележку вперед и, войдя в гостиную, по привычке оглядела примелькавшееся глазу убранство царственных апартаментов.

Внимание привлек слабый запах благовоний из спальни. Даже распахнутый настежь балкон с шуршащими на перилах стеблями не выветрил стойкости эфирных масел, камфары и терпкости трав.

Кожу неприятно укололо колебавшими воздух горячими потоками. Схожие ощущения я испытывала, когда вблизи появлялся кто-то из расы драконов. Особенно сильные, обжигающие подобно раскаленному пару вибрации шли от Кассиана, но ведь его в апартаментах быть не должно?

Сердце внутри заколотилось.

Я чувствовала концентрации сильного напряжения, как если бы хозяин находился сейчас здесь. Но Бриам говорил, в это время он на ритуале. Тогда, почему я отчетливо ощущаю присутствие постороннего? Откуда ловлю обрывки чужих мыслей, если раньше экстрасенсорными способностями не обладала?

Сделала долгий глоток солоноватого ветра. Услышала рокот морского прибоя и крики чаек и приняла за эхо чужого сознания.

В Империи мои нервы совсем расшалились.

Взяв себя в руки, обернулась раздать инвентарю указания, но замедлилась. На диване и ковре были разбросаны мужские вещи и обувь. На спинке белела сорочка на шнуровке, на подлокотниках — брюки. Один сапог валялся под стеклянным столиком, второй в дверном проеме, ведущем в спальню. Там же широкий пояс, а нижнее белье — уже на ворсистом ковре близ двуспальной кровати.

Чем бы вчера ни занимался владелец, он, очевидно, не скучал.

— Ты, — махнула корзине для белья, — идешь со мной.

Перешагнула через раскиданные хозяйские вещи и вошла в спальню. Утренний свет разливался по стенам и потолку теплым, насыщенно-лиловым океаном. Цвет моей кожи приобрел схожий оттенок.

Подобрав платье, я присела на корточки и потянулась к мужским трусам — положить в корзину. Уголки губ тронула непроизвольная улыбка. Вспомнила, как частенько подбирала сей атрибут мужского гардероба за Олегом, тоже грешившим бросаться нижним бельем везде и всюду. Особенно в пылу страсти.

Сколько счастливых минут мы провели вместе, сколько счастья горело в наших глазах. Но ему надо было все испортить. Мало одной машины, одного дома, одной женщины… Всегда и всего было мало.

Сбросив воспоминание тяжелым вздохом, отметила, что прижимаю скомканные трусы Кассиана к груди. Стоило больших усилий не рассмеяться. С самого утра сама не своя.