Это просто невыносимо!

— Васенька, солнышко, я приглашаю тебя в кафе!

Василиса вздрогнула от неожиданности и от неожиданности же огрызнулась, невольно оборачиваясь:

— Вы не знаете, какие там цены!

— Малышка, запомни: когда девушку приглашают выпить чашечку кофе, цены ее волновать не должны, — небрежно бросил Кирилл. — В этом случае платит парень, а барышня может расслабиться и получать удовольствие…

Рокотов вдруг хохотнул, а Василиса покраснела от злости. Слова «расслабиться и получить удовольствие» показались странно двусмысленными, где-то Василиса слышала эту фразу, тогда она прозвучала совсем в ином контексте, вот только в каком…

— А если барышню чашка кофе не устраивает? Если она захочет съесть пару пирожных или что-нибудь мясное? — враждебно прошипела Василиса. — Кошелек парня выдержит, как считаете?

— Урок номер два, малышка: городскую барышню не должны волновать финансовые возможности мужчины. Она должна делать вид, что не сомневается ни минуты в его кредитоспособности…

— Тысячи раз говорила: я вам не малышка! И не нуждаюсь в ваших дурацких уроках!

— Не нужно так топать, пожалей ножку, солнышко…

Василиса стиснула зубы, но промолчала. В ярко-серых глазах Кирилла плескался откровенный смех, он явно ждал привычного продолжения пикировки и собирался повеселиться, но оправдывать его ожиданий Василиса не собиралась.

Она тоскливо осмотрелась по сторонам, но не нашла места, где можно ждать сестру в течение часа, в прошлый раз бессовестные Лерка с Оскаром просидели в кафе ровно шестьдесят семь минут.

Солнце палило нещадно, будто Василиса находилась не на Русском Севере, а в Сочи или Крыму. Совершенно не чувствовалось, что уже август и вот-вот начнется осень. В последние годы погода вообще как-то резко изменилась…

Василиса коснулась пальцами горячей рыжей макушки и пожалела, что не надела косынки или — как там ее? — бейсболки, кажется. Лерка купила для Василисы практически такую же, как и себе, только голубую вместо кипенно-белой, сказала — чтобы не путали.

Раскаленный асфальт пах отвратительно, тротуар не отделялся от дороги даже самым узеньким газоном, машинные выхлопы висели в неподвижном воздухе, стесняя дыхание. Зато из кафе соблазнительно тянуло прохладой, стоило кому-нибудь приоткрыть дверь при входе или выходе, там явно работали кондиционеры.

Василиса бросила взгляд на запястье: время как остановилось, двоюродная сестра вошла в кафе всего семь минут назад, Василисе же казалось, что прошла вечность.

«Только сумасшедшие добровольно живут в таких жутких местах, как этот город, — мрачно подумала она. — В лесах сейчас чудесно, на болотах полно морошки, клюквы, черника еще не полностью отошла, на позднюю малину можно наткнуться, у огородной совсем другой вкус…»

Василиса невольно облизнула пересохшие губы, вдруг показалось, что в воздухе резко запахло малиной.

— Черт с вами, — процедила сквозь зубы Василиса, оборачиваясь к Рокотову, тот с невозмутимым лицом держался рядом, прямо ангел небесный, не человек. — Посидим в кафе, все равно ждать не меньше часа придется…

— Василисушка, спасибо. — Ангел тут же исчез, в серых прозрачных глазах зарезвилась-заплескалась привычная усмешка. — Не дала погибнуть браву молодцу в самом расцвете лет, спасла от страшной погибели…

Василиса зашипела от негодования, но сдержалась.

Этот клоун… этот… сумасшедший тем временем продолжил выступление на бис — склонился перед ней в поясном поклоне.

— Уж головушка моя бедовая кружилась, уж вело меня от духоты и дурных запахов, — пропел он, — уж глазоньки слипались, и ноженьки подламывались…

— Это точно, — добродушно прогудел тучный немолодой мужчина, открывая дверь в кафе, — у самого в такую жару сердце заходится. — Он подмигнул Кириллу и исчез в помещении.

Зааплодировали проходившие мимо подростки. Один из них — патлатый, чем-то неуловимо напоминающий Оскара, пусть белоголовый и голубоглазый, — показал Кириллу большой палец и хрипло одобрил:

— Клевая девочка, завидую. Я бы тоже ради такой расстарался. У нее, случайно, сеструхи такой же рыженькой нет?

Кирилл развел руками и совершенно серьезно отозвался:

— Не поверишь, братишка, сам себе завидую. Вот только понравиться этой красавице… легче повеситься!

Мальчишки весело захохотали и пошли дальше, то и дело оглядываясь и откровенно рассматривая покрасневшую от злости Василису: кажется, опять ее назвали рыжей. Как же надоело!..

К счастью, в кафе Кирилл вел себя нормально. Согласился на предложенный Василисой столик в самом углу, за кадкой с разросшимся фикусом. Оттуда отлично оказалось видно Леру, и дверь входная не очень далеко, они успеют выйти заранее, как только Оскар начнет рассчитываться с официанткой.

Кирилл вежливо предложил стул, Василиса так же благовоспитанно села, мысленно благодаря дядю Женю.

Дядя Женя до сих пор по-юношески ухаживал за женой, эту процедуру Василиса видела ежедневно. Вот только тетя Катя принимала этот жест как само собой разумеющееся, а она…

Чувствуя, что снова неудержимо краснеет, Василиса мысленно обозвала себя деревенщиной и поклялась с этого дня внимательнее присматриваться к поведению за столом тетки.

Тетя Катя, она такая… такая… изысканная, вот!

Василиса с сожалением покосилась на двоюродную сестру — легкомысленная Лерка, на ее взгляд, мало что унаследовала от матери, разве что внешность.

Василиса вздрогнула, непонимающе глядя на Кирилла, он зачем-то протягивал ей меню.

Раскрывать пурпурные кожаные корочки Василиса не собиралась, слишком хорошо помнила прошлый шок. Если она еще раз увидит здешние цены, они ей сниться будут!

— Василиса, выбери, что тебе понравится, — шепнул Кирилл, по-прежнему протягивая меню. — Так принято, первой делает заказ дама…

Злить в кафе забавную девчонку Кирилл не собирался. Тем более вела она себя здесь совсем не так, как он ожидал.

Никакого стеснения или неловкости не выказывала, будто сидела в таких кафе не первый раз, и не с подружками, а с парнями. Как должное приняла его неловкие ухаживания, на стул опустилась как королева. Кирилл впервые обратил внимание, что она… попросту красива!

Интересно, где были его глаза раньше? Если бы не искренний восторг сопливых мальчишек на улице, когда он непритязательно развлекался, Кирилл бы и сейчас этого не заметил.

Как-то раньше он не задумывался, какая она, Василиса.

Ну рыжая неимоверно, Кирилл никогда с такими рыжими раньше не сталкивался, голова как апельсин марокканский.

Ну глаза забавные, запоминающиеся. Когда Василиса злится, они желтеют, как у дикой кошки. Когда же спокойна — цвета гречишного меда на солнце. Кирилл в детстве ел такой, у бабушки на даче.