Отступить тогда значило потерять армию. Битые в бою войска просто разбегались. Но бегство в собственный лагерь армию спасло. Весь следующий день Скопин-Шуйский ободрял воинов, а в ночь на 13 июля повёл их на Тверь. Многонациональная армия атаковала городские валы и частоколы внезапно, за час до рассвета.

Жестокий бой шёл три часа. Город был взят. Зборовский успел собрать отряд полуодетых конников и пытался контратаковать в поле. На этот раз русские и шведы могли стрелять, а шляхта не имела пространства для своей коронной атаки в карьер. Потеряв почти всё войско, пушки и знамёна, Зборовский бежал. Русские преследовали и рубили врага неотступно 40 вёрст.

Часть поляков засела в тверском кремле. Но Скопин не стал их штурмовать. Пользуясь паникой в Тушинском лагере, он должен был спешить к Москве. В походе шведы и разноплеменные наёмники взбунтовались. Они не получили обещанного жалованья. А Скопин-Шуйский мог найти деньги только в столице. Но не успел.

Часть наёмных полков, схватив знамёна, повернула назад, к Новгороду. Офицеры не могли их остановить. Делагарди махнул на них рукой. «Пусть попробуют,- сказал он,- идти по разорённой стране без вождя. Сами покаются и вернутся». Но за наёмниками повернули назад и шведы.

Напрасно Делагарди пугал их и стыдил. Он вырывал из рук мятежников знамёна и, выхватив шпагу, грозил убить того, кто сделает шаг назад. Солдаты были непреклонны. Уступая требованию войск, Делагарди повернул назад. Он поставил лагерь под Тверью, дожидаясь обещанных денег от Василия Шуйского и короля Карла. Денег не было. Делагарди пришлось вести войска к Новгороду.

Шведский генерал всё ещё хотел помочь Скопину-Шуйскому в освобождении Москвы. Он отступая крайне медленно, объясняя свою задержку в России тем, что дожидается денег и передачи шведам Карелии. Но Карелия так и не была передана.

Правда, Василий Шуйский прислал в город Карелу бояр с приказом сдать крепость шведам. Но епископ Сильвестр поднял горожан и крестьян. Бояр в город просто не пустили. А Делагарди занять Карелу даже не пытался. Он остановил своих солдат на Валдае и ждал возможности вновь соединиться со Скопиным- Шуйским.

Видимо, два полководца заключили между собой тайный договор. Михаил Васильевич писал шведскому королю грамоты, что тот может занять Карелию. И посылал их через Делагарди. А тот ни одного отряда занять Карелию не послал. Много позже, в декабре, Делагарди и Скопин подписали новый договор о передаче Карелии. По этому договору шведы обещали увеличить военную помощь Скопину. И вновь генерал Карелу не занял. Вместо этого тамошним стрельцам привезли годовое жалованье от царя.

Делагарди мог подавить сопротивление местных жителей и взять Карелу. Но этим он ставил своего друга Скопина под удар. Все увидели бы в шведах не союзников, а оккупантов. А Михаил Васильевич стал бы их пособником. Поступить так с другом потомок древнего рода дворян из Лангедока в Южной Франции не мог. Пока Скопин-Шуйский был жив, Делагарди не делал ничего против России.

После ухода шведов и наёмников остаться в живых Скопину было нелегко. Зборовский шёл на него, получив в подмогу 11 эскадронов конницы, в том числе 5 хоругвей гусар. Гетман Сапега тоже двинулся против него с войском от Троице-Сергиева монастыря. Не дожидаясь двойного удара, князь ушёл за Волгу и укрепился в Калязине в монастыре. Враги не решились штурмовать его позиции и повернули назад.

Тут Скопин-Шуйский поставил задачу, казалось, невыполнимую: сформировать сильную современную армию из одних русских войск. Правда, тысяча наёмников — шведов, французов и англичан под командой Христиера Зомме — осталась с ним. Их офицеры и сержанты помогли обучить людей, толпами приходивших к князю из Ярославля, Костромы, Ростова, Суздаля, Углича и с Поморья.

Целый месяц Михаил Васильевич обучал добровольцев пехотному бою по нидерландскому образцу. Скопин-Шуйский хотел опереться на постоянное, хорошо обученное и исправно получающее жалованье войско. На мушкетёров, окруженных в бою несокрушимой стеной пикинёров, на способную атаковать сомкнутым строем кавалерию. Наряду с учениями воевода старался добыть из-за границы и русских городов оружие, снаряжение, продукты и деньги на плату воинству.

Михаил Васильевич был слишком умён, чтобы не видеть различий между иноземными профессионалами и русскими наёмниками, пусть они и носили одинаковое оружие. Чтобы выдержать удар шляхетской конницы, недостаточно было леса пик — необходим был закаленный корпоративный дух … или что-то покрепче пик. Ведь даже французская и немецкая конница в битве под Тверью была бы истреблена, если бы воевода сам не пришел ей на помощь.

«Укрепляться!» — таков стал девиз Скопина-Шуйского. Треугольный лагерь под Калязиным был прикрыт по сторонам Волгой, речкой Жбаной с топкими берегами, а со стороны поля — валом, тесно утыканным заострёнными кольями, — острогом. По нолю были разбросаны переносные заграждения — рогатки. Отдельной крепостью высился Троицкий Макарьев монастырь — Ставка командующего.

Передовые отряды князя вели разведку на московской стороне Волги. Тушинцев это беспокоило. В середине августа Сапега вновь оставил осаду Троицы. Он привёл под Калязин 12 тыс. отборных воинов, в том числе несколько хоругвей гусар. У Скопина было 20 тыс. солдат, намного менее стойких в бою.

Ян, а по-православному — Пётр Павлович Сапега был человеком учёным; он окончил колледж в Вильно и университет в Падуе. Сапега был опытным воином, закалённым в боях с татарами и шведами. Особенно хорошо он умел использовать в бою сокрушительную атаку крылатых гусар. Именно его гусары не так давно, в 1605 г., приняли на себя главный удар до зубов вооружённых шведских рейтар в битве при Киргхольме. Там король Карл IX был наголову разбит. Потеряв 300 человек, поляки положили на поле боя 5 тыс. шведов из отборных королевских полков. Скопин-Шуйский не имел столь хороших солдат. Но обязан был победить. От этого зависела судьба России.

18 августа 1609 г. крылатые гусары с поля атаковали лагерь Шуйского. Непобедимые всадники на полном скаку налетели на рогатки, сбились в кучу и были расстреляны с вала. Всё поле было усыпано яркими гусарскими значками и поломанными орлиными крыльями. Тщетно шляхта, тушинские дворяне и казаки пытались выманить Скопина-Шуйского из лагеря притворными отступлениями.

Сапега отозвал свои войска, задумав более хитроумное нападение. Во втором часу ночи 19 августа его пешие ратники начали скрытно переправляться через болотистую речку Жбану. Скопин-Шуйский дождался, пока они накопятся на топком лугу, и ударил конницей.

Потеряв много убитых и затоптанных в грязь, неприятель бежал за реку к своему неукрепленному лагерю в селе Пирогово. Окрыленные успехом ратники Михаила Васильевича ворвались в него па плечах бегущих. В беспорядочном ночном бою воины Скопина перебили множество тушинцев.

Опомнившись, Сапега собрал конницу и контратаковал. Но в тесных улочках его всадники не могли разогнаться. Сапега вывел конницу на луга перед селом. Он вновь пошёл в атаку, но подоспевшие наемники Зомме и отборный личный полк Михаила Васильевича отбросили неприятеля. Он бежал к Рябову монастырю. Только там гетман смог остановить и собрать остатки войск.