блиндаже батальона, командир саперного взвода разослал всем бойцам циркулярно, значит, досталась она и раненому рядовому.

– Вот, смотри сюда. – Соловейчиков увеличил нужный ему участок, потом движением указательного пальца вывел его на центр монитора. – Здесь находится доставшийся нашему взводу по жребию последний участок осмотра. Пока мы осматриваем остальные, ты выходишь к этому. Если что-то подозрительное узришь, сам не лезь, подожди взвод. Мы подойдем и шандарахнем… Только часовых определи и посты на карту нанеси. Все понял? Задание у тебя ответственное, поскольку этот участок находится к батальонам ближе других. Идешь налегке, кроме автомата, с собой ничего не берешь. Выступаешь, как только взвод выйдет из окопа. – Говоря по правде, Соловейчиков надеялся, что пара дневальных, что осталась в штабном блиндаже взвода, просто не позволит Кичогло вооружиться и захватить с собой запас взрывчатых веществ. Он сам хотел приказать дневальным не давать Кичогло оружие. Кроме того, он сам считал, что последний участок наиболее безопасен как раз из-за близости двух батальонов.

– А к чему такая таинственность? Почему от других бойцов втайне? – поинтересовался Василий.

– Беда в том, что в нашем батальоне, как подполковник Бармалеев подозревает, завелся «крот». И есть опасения, что он в нашем взводе служит, – почти на лету придумал старлей оправдание, не просчитав возможных последствий. – Все… Я побежал… А то «крот» может насторожиться.

Соловейчиков в самом деле бегом нагнал взвод, забыв, что хотел предупредить дневальных относительно рядового Кичогло. Ему уже было не до этого…

А Василий между тем пошел как раз в блиндаж, где рядом с традиционной тумбочкой сидел на табурете один из дневальных, тогда как второй спал, растянувшись на нарах, в ожидании, когда подойдет время ему сидеть рядом с тумбочкой. Ефрейтор-связист, пользуясь отсутствием командира взвода, спал за своим столом с тремя телефонными аппаратами, положив руки на стол, а голову на руки.

– Что тебе? – спросил дневальный у рядового.

– Особое задание от командира, – ответил Василий и начал складывать в свой рюкзак все то же, что бойцы взвода складывали до него, – тротиловые и тетриловые шашки, мины разного назначения, взял даже три противотанковые, набив себе рюкзак, что называется, под завязку. Тащить такой рюкзак было трудно – мешало ранение в трицепсе. Но Кичогло справился, перебросив ремень автомата через шею. А боль в руке, как он считал, можно и перетерпеть.

Так он вышел сначала к внутреннему, а потом и к внешнему посту, где его остановили вопросом:

– Куда двинул?

– Особое задание от командира, – уже опробованной фразой ответил он. Поскольку Кичогло знали в лицо, его не остановили и не вызвали для разбирательства начальника караула – одного из командиров взводов линейной роты. Тем более что саперный взвод под командованием старшего лейтенанта Соловейчикова только что прошел мимо того же поста. А до него прошли еще два взвода – разведвзвод разведывательной роты и разведвзвод батальона морской пехоты. На проход первых двух приглашался и начальник караула, на проход третьего потребовался только телефонный звонок тому же начальнику караула, а рядового Кичогло пропустили даже без этого звонка, что вообще-то являлось грубым нарушением Устава караульной службы. Но сам Василий об этом даже не догадывался. Он уходил в одиночный маршрут с легким настроением человека, делающего правильное дело…

* * *

А три взвода между тем разошлись каждый по своему маршруту, чтобы потом встретиться в условленном заранее месте. Там они и встретились и начали обмениваться информацией. Больше всего «повезло» взводу разведки батальона морской пехоты. По крайней мере, морпехи принесли на место встречи трех своих бойцов, уложив их на плащ-палатки. Эти были неходячими, один вообще, похоже было, никогда ходить не сможет – очередь перебила ему оба колена, но еще трое имели легкие касательные ранения и пришли своим ходом. Зато, даже понеся потери, морские пехотинцы могли похвастаться и удачной работой по уничтожению дронов «бармалеев». Так, уже на первом участке разведки гранатометами были разбиты и сожжены шесть беспилотников-камикадзе, наиболее опасных, как считалось, для двух батальонов. На оставшихся четырех участках разведчикам попадались только разведывательные дроны. Больше ни одного дрона-камикадзе морские пехотинцы не встретили. Разведывательному взводу разведывательной роты повезло меньше. Только на четвертом по порядковому счету участке они смогли прямо на стоянке сжечь с помощью РПГ-29 «Вампир» два больших дрона «Байрактар-2». Охрана «Байрактаров» состояла всего из трех человек, которых удалось сразу подстрелить. Так что они не успели даже никуда сообщить о нападении. Значит, и преследования ждать не стоит.

Но меньше всего повезло взводу саперов, обычно самому везучему в батальоне спецназа. На всех пяти осмотренных участках саперы-разведчики встречали только дроны-разведчики, которые тоже, по мнению Соловейчикова, представляют для батальонов опасность, но только как средство наведения и коррекции артиллерийского огня и сбора данных о передвижении. Но беда была в том, что дроны-разведчики слишком мелкие цели для гранатометов «Вампир» с их мощными ракетами. И их много. На всех попросту ракет не хватит. И потому взвод Соловейчикова просто не стрелял по этим дронам.

– Шестой участок можешь даже и не смотреть, – решил за Соловейчикова старший лейтенант Савченков. – Там всегда ждут нашего визита – слишком близко от нашей территории… Там ничего и быть не может.

– Нет, я так не могу, – признался Соловейчиков и тут же вспомнил, что именно на этот участок отослал раненого рядового Кичогло. И тут же рассказал об этом двум старшим лейтенантам. Признался, что схитрил.

– За Васей надо зайти, – согласился Яценко. – Зря, что ли, я его намедни выручал из лап бандитов…

– Вы как хотите, а я своим бойцам лучше дам на час больше поспать, – решил командир взвода разведки батальона морской пехоты Савченков. – Парни в прорыве будут бодрыми.

Он, кажется, уже на прорыв настраивался.

– Нашим бойцам тоже поспать не мешает лишних хотя бы полчаса. Пошли быстрее Кичогло снимать, – предложил Яценко.

Соловейчиков, соглашаясь, кивнул, вытащил из нагрудного кармана планшетник, сдвинул карту и укрупнил ее.

– Ни хрена себе! – воскликнул командир саперного взвода, обнаружив вокруг участка номер шесть множество зеленых точек. Зеленым цветом в Сирии принято обозначать силы «бармалеев». Зеленый цвет издавна считается цветом ислама. – Что это такое, не пойму я… Откуда здесь посты?

– Все просто, – стал объяснять старший лейтенант Савченков. – Видишь, между постами – черные отметины. Это явно беспилотники. Только я что-то не пойму – хоть расстреляйте меня на месте! – почему четверть их них красным крестиком перечеркнута. Что сие должно означать, – что они уже вылетели? – Савченков передернул широченными плечами. – Куда они делись?

– Может, это заминированные отмечены? – высказал предположение Соловейчиков.

– Скорее всего… – поддержал его Яценко. – Вот это что такое? Дорога?