ответил канонир — из фиников можно отжать масло, а кокос — это орех с мякотью и молоком! Ох и вкусная вещь я вам скажу! И храниться долго! Нам бы их набрать…

— Во! Правильная мысль! Тоже об этом подумал. Значить завтра помимо воды собираем и финики с кокосами. Берём все, даже не спелые! А ещё нужно поменять подстилки! У меня уже бока болят, всё слежалось и в труху рассыпалось. Если что интересное в поселении чем мы можем поживиться? Может забыли, чего миссионеры?

— Ничего там нет господин Виктор, только голые стены. Миссионеры толи от болезни все померли, толи вернулись назад во Францию, только вот сюда время от времени всё равно корабли заходят, и всё что можно разграбили. Почитай сорок лет поселение пустует, не понятно, как ещё стены держаться — вздохнул канонир.

— Ладно. Давайте спать. Сегодня ночью дежурим по очереди. Зарядить мушкеты и пистолеты, что бы у каждого под рукой были! — почему-то на душе было тревожно.

Уже засыпая на своей жесткой постели, положив на пол рядом с собой два пистолета и саблю, я понял какая мысль никак не могла сформироваться в моей голове! Поселенцы были миссионерами! А это значить, что они шли сюда кого-то обращать в свою веру! Берег не пустынный, по берегам лагуны кто-то живёт. Завтра нужно быть предельно осторожным при высадке!

Проснулся я от непонятного шума. Как будто кто-то стучал о дерево поленом. Спал я тревожно, было чертовски неудобно и жарко. Камзол, который служил мне простыней, сбился от того, что я постоянно ворочался и давил мне в поясницу. Весь потный и злой я сел на нарах и обулся, нужно попить воды и сполоснуться, прежде чем лечь спать снова, заодно и караульного проверю. Снова стук! Да что такое⁈ Это похоже… Это похоже на удар лодки о борт корабля! Схватив саблю и сунув пистолеты за пояс, я рыком вскочил и заорав во всё горло бросился на палубу.

— Тревога!

Проскочив кают-компанию, где на своём месте только просыпался Ив, я вылетел на палубу и нос к носу столкнулся с чернокожим мужиком, который держал в руках усыпанную каменными шипами дубинку. Не задумавшись и секунды, я сделал выпад, и мужик упал с распоротым животом. На палубе вовсю хозяйничали негры, и всё новые и новые появлялись из-за бортов. В том месте, где сидел обычно караульный, была куча мала из тел, кто-то с кем-то боролся. Выхватив пистолет, я выстрелил в ближайшую толпу дикарей, особо даже не целясь.

Ближайшие противники шарахнулись от меня в сторону, а на палубу свалилось ещё одно тело. Из-за спины раздалось два выстрела подряд, оглушив и ослепив меня, это Ив разрядил оба своих пистолета. С бака тоже раздались выстрелы. Канониры вырвались на палубу и открыли огонь из мушкетов. Многоголосы ор разорвал тишину ночи, диверсанты больше не собирались соблюдать тишину. Не давая аборигенам опомниться, я бросился вперёд, раздавая удары саблей на право и налево.

— Ив! Сиди в кают-компании, заряжай пистолеты и стреляй! На палубу не выходи! — прокричал я на ходу, полосуя саблей очередного, подвернувшегося под руку чёрного бандита. Свой второй пистолет я приберёг на крайний случай, не собираясь пока тратить последний заряд.

— Виктор! — крик мальчика заставил меня обернуться. Ив стоял, зажав руками древко копья, которое торчало у него из груди и медленно опускался на колени. Его убийца, подобрав с палубы выпавшие пистолеты отчаянно нажимал на спусковой крючки, направив их на меня. Курки пистолетов были даже не взведены, Ив не успел их зарядить. Выхватив свой пистолет, я выстрелил в нападавшего и бросился к Иву.

Парень был мёртв. Его глаза застыли, на лице не было гримасы боли, а только безмерное удивление и обида. Копьё с обсидиановым наконечником пробило сердце гардемарина.

— П… вам падлы! — прошипел я сквозь зубы, и страшно заорав бросился в самую толпу дикарей, подхватив во вторую руку шпагу Ива.

Я колол и резал, не разбирая кто и где, в ход шли ноги. Моя сабля, то и дело рассекала такелаж, врезалась в борта и мачты, но всё-таки чаще всего она входила в живую и податливую плоть, от чего я весь был забрызган тёплой кровью. На губах появился привкус металла и соли. За это время, что мы провели вместе, Ив стал мне как младший брат. Он был доверчив и всегда принимал за чистую монету всё что я ему говорил, он верил мне и надеялся на меня! Бешенство охватило меня с головой, хотелось убивать!

— Господин Виктор! Это я! Господин Виктор, вы меня убьёте! — голос Дайона вдруг послышался впереди меня, им говорил мой очередной противник! Это глюки! Эта падла хочет ввести меня в заблуждение притворяясь моим матросом! Я взмахнул саблей, но кто-то повис у меня на плечах. Окружили суки! Я попытался вырваться, но кто-то ещё навалился на меня, и я оказался на палубе, рыча от беспомощности.

— Господин Виктор! Они сбежали, всё закончилось! — голос Дайона снова донёсся до моих ушей — отпустите его!

Меня отпустили, и я медленно поднялся на ноги, опираясь о палубу окровавленной саблей. Вокруг, тяжело дыша, стояли полураздетые, вооруженные канониры. Дайон на всякий случай отошёл от меня на пару метров и обеспокоенно смотрел мне в глаза. Палубу, заваленную телами нападавших, освещал самодельный факел, который в руках держал один из канониров.

— Кто стоял на посту⁈ — я не мигая стоял и смотрел на Дайона.

— Франц, господин Виктор — опустил глаза Дайон — он мёртв.

— Это хорошо! — удовлетворённо протянул я — иначе мне пришлось бы его убить прямо сейчас! Что с Ивом⁈

— Помер… — так же тихо ответил Дайон и я скрипнул зубами. А чего я спрашиваю, я же и так это знал…

— Всю падаль за борт! Франца тоже! Ива заверните в кливер и подготовьте к погребению. Если есть раненые, добить! Одеться и перевязаться кто ранен. И готовьтесь, утром мы идём на берег! Мы идём убивать! — я развернулся и спотыкаясь о тела нападавших побрёл в кают-компанию. Адреналин уходил из тела, сабля и шпага в моих руках казались неподъёмным грузом.

Я сидел на нарах Ива, бездумно пялясь в переборку. На ровном месте нас чуть всех не вырезали из-за одного мудака! Ив погиб, прикрыв мне спину, если бы не он, это копьё торчало бы у меня между лопатками. Мы отбились легко, все кроме незадачливого караульного и пацана целы и невредимы. На мне нет ни одной царапины. Но нас осталось всего пятеро!

Сколько я так просидел не знаю. От мрачных мыслей меня отвлёк Дайон, который осторожно вошёл и встал передо мной.

— Чего тебе? — устало перевёл я на него