– Вот поэтому я и поднялся. Вас зовут вниз. Там приехалипрокурор и начальник полиции. Скоро приедет глава исполнительной власти города.В общем, приедут все, кто должен приехать по долгу службы. Придется с нимиобщаться.

– Что с телом вашей родственницы?

– Его уже увезли. Здесь свои порядки и свои законы, господинДронго. Все считают, что убийцей мог быть неизвестный человек, которыйвыстрелил в мою родственницу и сбежал из дома.

– Как это выстрелил и сбежал? – не понял Дронго.

– Вот такая версия, – пояснил Борис, – они будут искатьзавтра в поселке или на другом берегу.

– Вы издеваетесь? – разозлился Дронго. – Как это завтра и надругом берегу? Здесь не мог появиться чужой, во дворе вашего дома три собаки.Они бы сразу почувствовали чужого.

– Собаки тоже умные существа, – усмехнулся Борис, – поэтомуони молчали. Вы не обижайтесь. Здесь другие порядки. Завтра начальник полицииили прокурор соберет всех в своем кабинете и попросит самим разобраться, ктобыл виноват. Чтобы мы сами нашли виновного. По-моему, очень мудрое решение.

– А если мы не найдем?

– Тогда он сам найдет виновного, – развел руками Борис, –поймите, что они не могут потрошить дом, в котором произошло убийство. И темболее допрашивать сына убитой или меня, их родственника. Так нельзя, этонеэтично.

– Теперь понятно. А завтра можно будет собрать всех ипоговорить?

– Конечно. Я думаю, что в этом есть некое проявление высшеймудрости. Ведь на самом деле никто из нас никуда не сбежит. А если сбежит, тобудет сразу ясно, кого подозревать. У нас в полиции и в прокуратуре работаютмудрые люди. У них свой опыт и своя практика.

– Зачем тогда вы меня зовете вниз?

– Познакомиться с ними, – пояснил Борис, – чтобы ониубедились, какой вы благонадежный и добропорядочный человек. Я уже рассказалим, что вы мой гость и известный эксперт по расследованию преступлений.Кажется, им было интересно.

– А я думал, что они расплакались от счастья, – буркнулДронго, – мне кажется, вы не совсем поняли, что именно я вам рассказал проалмаз.

– Может быть, – согласился Борис, – я вообще сейчас немногоне в себе. Как и все мы. Так вы идете вниз или нет?

Измайлов оказался прав. Пришлось садиться за длинный столвместе с прокурором района, начальником полиции, главой исполнительной власти,руководителем налоговой службы и даже главой санэпидемстанции. Все знали отрагедии, случившейся в доме, но все деликатно молчали, считая невозможнымговорить при родственниках покойной об убийстве. Борис Измайлов сидел вместе совсеми и вежливо слушал разговоры ни о чем. Рядом находился Туфан. Он несколькоотошел от шока, но вынужден был тоже сидеть и слушать разговоры руководителейрайона, которые высказывали таким образом свое уважение и понимание ситуации.

Дронго сознавал, что таковы местные традиции. И тоже сиделза столом, слушая эти разговоры. В какой-то момент он вспомнил, что хотелпозвонить. Он достал телефон и набрал известный ему номер во Франции. Почтисразу ему ответили. Это была атташе по культуре в их посольстве во Франции.

– Здравствуй, – обрадовался Дронго, сумевший дозвониться досвоей знакомой. – Как у вас дела? Как муж, дети?

– Спасибо, все нормально. У вас что-то случилось? Голостакой приглушенный.

– Нет. Я просто сижу на поминках. У меня к тебе большаяпросьба. Ты можешь проверить по вашим данным, чем занимался в Париже племянникпоследнего шаха из династии Каджаров – Фаид-хан? И вообще, где он жил и когдаумер?

– У меня как раз компьютер под рукой. Я могу посмотреть вИнтернете. Если он жил во Франции, то вся информация о нем должна быть нафранцузском языке. Я перезвоню через полчаса. Прямо на этот телефон.

– Спасибо. Договорились. Я буду ждать. – Он убрал мобильник.

– Кому вы звонили? – спросил Борис.

– Моей знакомой в Париже. Она атташе по культуре. Просилуточнить ее некоторые моменты из жизни одного из прежних обладателей вашегоалмаза.

– Исторические экскурсы нам здесь не помогут, – вздохнулБорис, – завтра нужно будет как-то объясняться с прокурором и начальникомполиции. Завтра они попросят меня сказать, кого именно я подозреваю. А я никогои не подозреваю. Вернее, ничего не могу сказать. Между прочим, Зинур нашел ипривел Зарбалиева. Вы можете себе представить, этот внук даже не знает, гденаходятся тайники в нашем доме. Тоже мне эксперт.

– Я думаю, что все правильно. Дедушка не стал выдавать емучужих секретов. Его приглашали не для того, чтобы он рассказывал обо всем своимвнукам. К тому же, я так полагаю, ваши родственники хорошо платили за молчание.

– Наверно. Но что мы завтра расскажем? Пистолет уже забрали,говорят, что это очень старый образец. И я не удивлюсь, если выяснится, что изнего застрелили Валиду.

– Я тоже не удивлюсь. Кстати, ваш садовник неплохой охотник.

– Я знаю. Несколько лет назад я сам подарил ему хорошееружье.

– А ваш Марчиев умеет стрелять?

– Не знаю. По-моему, нет. Но Туфана нужно будет тожеисключить из числа подозреваемых.

– Почему?

– Сами догадайтесь, – гневно зашептал Борис, – кто будетвозбуждать уголовное дело против сына погибшей. Это же невозможно, противоречитвсем нашим канонам и традициям. Даже если он стрелял у нас на глазах.

– Вы все пытаетесь убедить меня в архаичности законов вКубе, – возразил Дронго, – но здесь тоже есть закон и право. Нельзя просто таксажать невиновного и отпускать виноватого.

– Никто не говорит, что они посадят невинного, – пожалплечами Борис, – но мы обязаны им помочь. Они нам доверяют, а мы должныдоверять им.

– И кто, по-вашему, был этим убийцей? – поинтересовалсяДронго. – Кого мы завтра торжественно сдадим? Давайте сыграем в эту игру. Вподдавки. Кого будем сдавать? Вашего садовника, который вчера так неожиданнопоехал в Баку якобы оформлять подаренную ему машину? Три месяца не оформлял, асейчас решил. Именно в этот вечер. Неплохо стреляет и почему-то оказался задверью, когда я ее толкнул. Выдадим его?

– Его нельзя, – возразил Борис, принимая правила игры, – онлезгин. А это неправильно. Скажут, что в Красной Слободе убийство совершиллезгин. А у нас в Кубе почти половина населения лезгины. И многие – егородственники. Нет, его нельзя выдавать.

– Тогда ваш водитель. Он не из Кубы, а приехал из Баку. И онне лезгин, а азербайджанец. Может, его?

– Тоже нельзя. Тем более нельзя. В Кубе живут в основномшииты. Они на нас могут обидеться. Скажут, что горского еврея убилмусульманин-шиит. Им это не очень понравится.