На тележке были укреплены под углом два фанерных щита с развешанными на них афишами новой кинокартины – «Комбриг Иванов». Вверху, там, где щиты сходились, качались вырезанные из фанеры буквы: «Кино арбатский Арс».

Постоянные прохожие Остоженки привыкли к тележке, уже несколько дней неизменно торчавшей на углу. Вечером за ней являлся мальчик и увозил ее. Лысый старик, хозяин филателистического магазина, всегда ругал мальчика за то, что он ставит тележку против магазина. Мальчик ничего ему не отвечал, подкладывал камни под колеса и спокойно удалялся.

Однажды вечером мальчик явился, вынул камни из-под колес тележки, вкатил ее во двор и пошел в дворницкую.

Дворник, худой рыжий татарин, сидел на широкой кровати, свесив на пол босые ноги.

– Дяденька, – сказал мальчик, – моя тележка сломалась. Можно ей постоять во дворе?

– Опять сломалси, – дворник лениво посмотрел в окно, – опять сломалси. – Он зевнул, похлопал ладонью по губам. – Пущай стоит, нам разви жалка…

Мальчик вышел, внимательно осмотрел тележку, тронул верхнюю планку, тихонько стукнул по щиту и ушел.

Двор пустел. В окнах гасли огни. Когда совсем стемнело, из подъезда черного хода вышли старик филателист и Филин. Они остановились у самой тележки. Старик вполголоса спросил:

– Значит, решено?

– Да, – раздраженным шепотом ответил Филин, – чего ему ждать? Год, как вы его за нос водите.

– Сложный шифр, – пробормотал старик, – по всем данным – литорея, а вот, поди ты, без ключа не могу прочесть.

– Если б вы знали, что там есть, – зашептал Филин, наклоняясь к старику, – то прочли бы.

– Понимаю, понимаю, да что делать! – Старик развел руками. – Выше головы не прыгнешь. Может, подождет еще Валерий Сигизмундович. Право, лучше подождать.

– Не хочет он больше ждать. Понятно? Не хочет. Так что к воскресенью всё приготовьте. И остальное все. Я сам не приду: мальчонку пришлю.

Филин ушел. Шамкая беззубым ртом, старик побрел в подъезд. В освещенном окне появилась его сгорбленная фигура. Старик медленно передвигался по кухне. Наклонившись, он подкачал примус. Длинные красные языки высовывались из-под чайника, облизывая его крутые бока.

Потом старик начал чистить картошку. Чистил он ее медленно, аккуратно. Кожура длинной, изломанной лентой свисала все ниже и ниже, пока не падала в ведро.

Из кухни старик перешел в комнату и склонился над столом. Некоторое время он стоял неподвижно, потом поднял голову, посмотрел в окно, перед которым стояла тележка, и начал задергивать занавеску. Задергивал он ее одной рукой. В другой он держал ножны. Они были теперь отчетливо видны. Черные, кожаные, с металлическим ободком наверху и шариком на конце…

Вышел дворник, почесался, глядя на луну, зевнул и пошел к воротам. Только он хотел их закрыть, как появились Генка и Слава.

– Бери свой тележка, – сказал дворник, – в порядке тележка. Бери.

Мальчики вынули камни из-под колес тележки и выкатили ее на улицу. Дворник запер ворота…

Мальчики вкатили тележку в безлюдный переулок, отодвинули верхнюю планку и раздвинули щиты. Из тележки выскочил Миша…

Поздно ночью вернулся Миша домой. Мамы не было дома: она работала в ночной смене.

Миша разделся и лег в постель. Он лежал с открытыми глазами и думал.

Здорово они придумали с тележкой! Целую неделю изо дня в день следили они из нее за магазином старика. Провожая посетителей, старик разговаривал с ними возле тележки и не догадывался, что там кто-то сидит. Ночью они ставили тележку во дворе и таким образом узнали весь распорядок жизни старика. И ножны несколько раз видели. Если снять ободок и вывернуть шарик, они разворачиваются веером. На веере что-то написано. Непонятно только одно: старик сказал Филину, что без ключа он не может расшифровать, но ведь ключ-то у него в ножнах. Что же он расшифровывает?

Ладно. Нужно добыть ножны, тогда видно будет. Того высокого зовут Валерий Сигизмундович. Ясно, что это Никитский.

Они его, правда, больше не видели, но важно завладеть ножнами, а Никитский потом никуда не денется. Теперь дело будет проще. Борьку-то они сумеют надуть. Борька давно на тележку зарится.

С тележкой, конечно, придется расстаться. Правда, за то, что они ее возят, их бесплатно пускают в кино, но все равно – с понедельника в школу, некогда будет. И не к лицу пионерам заниматься такой коммерцией.

Мысли Миши перенеслись на дела отряда. Предстоит детская коммунистическая неделя. Нужно написать письмо пионерам города Хемница, в Германии. Социал-предатели, всякие там Шейдеманы и Носке, совсем обнаглели. И чего это иностранные рабочие терпят до сих пор капиталистов? Рабочих много, а капиталистов мало. Неужели они не могут справиться?

Потом нужно серьезно поговорить с Зиной Кругловой. Девочки задерживают пошивку белья для детдомов. Правда, на сборе постановили, что шить будут и мальчики и девочки. Между мужским и женским трудом не должно быть разницы – это, конечно, буржуазный предрассудок, но… все же пусть шьют лучше девочки…

Посвистывая, Борька-Жила шел по Никольскому переулку. В руках он держал пакет, аккуратно обернутый газетой и обвязанный шпагатом. Борька шел не останавливаясь. Отец приказал ему по дороге от филателиста домой нигде не задерживаться и принести пакет в целости и сохранности.

Это приказание было бы выполнено в точности, если бы внимание Борьки не привлекла рекламная тележка кино «Арс». Она стояла на церковном дворе. Вокруг нее собрались Миша, Генка, Слава и беспризорник Коровин. Они рассматривали тележку и о чем-то горячо спорили.

Борька подошел к ним, с любопытством оглядел всю компанию.

– Ты на резинку посмотри, на резинку, – говорил Миша, тыкая ногой в колеса, – одни покрышки чего стоят.

Коровин засопел:

– Цена окончательная.

– Уж это ты брось! – сказал Генка. – Пять рублей за такую тележку!

– Вы что, тележку продаете? – Борька придвинулся ближе к ребятам.

Миша обернулся к нему:

– Продаем. А тебе что?

– Спросить нельзя?

– Нечего зря спрашивать.

– А я, может, куплю!

– Покупай.

– Сколько просите?

– Десять рублей.

Борька присел на корточки и начал осматривать тележку. Ощупывая колеса, он положил пакет рядом с собой на землю.

– Чего ты щупаешь? – сказал Миша и взялся за ручки. – Колеса-то на подшипниках. Смотри, ход какой. – Он толкнул тележку вперед. – Слышишь ход?

Борька подвигался вместе с тележкой, прислушиваясь к шуму колес с видом большого знатока.