Здесь тоже был сделан настил для второго уровня, а оба «этажа» разбиты деревянными перегородками на «номера». Номера оказались тесными, но зато перегородки и двери были оклеены бумагой, поэтому щелей и дыр практически не наблюдалось.

В гостинице они рассчитывали провести только одну ночь, но в силу сложившихся обстоятельств прожили здесь, томимые безделием, почти неделю. Радисту и Светлане с Майкой посчастливилось занять угловой номер второго этажа. Здесь почти весь пол покрывал шикарный матрас, сшитый из лесовой мешковины и набитый мелким песком. В стоимость номера входили даже одеяло и подушки, еще довоенные, из какого-то синтетического материала.

Поначалу уновцы грубо подшучивали над Радистом по поводу его отношений со Светланой, которая, кстати, была старше его почти на три года. Но Дехтер, как ни странно, этих шуток не одобрял. Поэтому, чтобы не раздражать командира, бойцы через некоторое время оставили парочку в покое.

Ходоков чужие отношения вообще не интересовали. В условиях скученности партизанских лагерей, когда интимная жизнь происходила чуть ли не на виду половины лагеря, к этому относились крайне просто. Радист первое время смущался и сердился на двусмысленности бойцов, но постепенно принял равнодушие Светланы как единственно возможную реакцию.

Оружие у ходоков и уновцев не отобрали, но на всякий случай выставили стражу из трех солдат УЗ-6 и не разрешали покидать гостиницу больше чем по трое. Когда наступала очередь Радиста и Светланы пошататься по станции, они брали с собой Майку и ходили смотреть местные достопримечательности, которых, впрочем, было немного.

Проходя по коридору, соединявшему станцию с одним из убежищ, они столкнулись со страшной процессией. Возглавлял ее офицер, за ним следовало шесть кошмарных голых существ. Они имели отвратительную кожу — толстую, морщинистую, слизистую, темно-серого цвета. У всех были какие-то отклонения: у двоих — большие, шире плеч, головы. У одного на лице — не меньше десятка глаз. Третий семенил на шести конечностях, как насекомое. Еще двое с какими-то уродствами тащили третьего — явно больного. По бокам шли солдаты, вооруженные копьями и арбалетами. Один из солдат наотмашь ударил древком копья существо, тащившее сотоварища:

— Живее, тварь!

От удара существо гортанно завыло. Из пасти у него потекли слюни.

Светлана, увидев процессию, быстро подняла Майку на руки и прижала ее лицом к плечу, чтоб та не смотрела. Радист, пораженный, застыл на месте. Офицер, проходя, грубо толкнул его пятерней, чуть не опрокинув на пол:

— Ну, чего пялишься?

Процессия прошла и скрылась за поворотом коридора. Радист все глядел ей вслед. Он многое увидел в Муосе, но это, пожалуй, было самым отвратительным. Светлана взяла его за руку и с болью в голосе сказала:

— Это морлоки…

Радист молчал. Только спустя некоторое время до него дошло, что Светлана что-то сказала.

— Кто?

— Морлоки. В одной из медицинских лабораторий Центра готовят людей, или, скорее, существ, которые смогут жить на поверхности. Для опытов используют УЗ-9, то есть мутантов или же к ним приравненных. У них это называется «селекция». Отбирают среди УЗ-9 тех, кто дольше других продержался в верхних помещениях. Их скрещивают друг с другом, а потомство, как правило, тоже мутантов, снова отправляют в верхние помещения. Сейчас уже выведено третье поколение морлоков. Кроме того, над ними ставят дополнительные опыты: облучают, меняют им кожу, вводят различные препараты.

— Но они ведь… люди?

— Здесь они УЗ-9.

— Это же фашизм!

— Руководство центра оправдывает такой эксперимент тем, что он служит интересам большинства. Ведь кто-то должен работать на поверхности…

Радист вспомнил свою мать и ее опыты, очень похожие на эти.

— Ну выведут они такую расу, которая не будет бояться радиации. Они же разбегутся по поверхности, размножатся, а потом вернутся в метро и уничтожат своих хозяев.

— А вот эта гипотетическая проблема решается в другой лаборатории. Там с помощью вмешательства в головной мозг мутантов пытаются лишить их воли и максимально подчинить сознание.

Радист снова с болью подумал о матери.

Свободное от прогулок время они валялись в номере, говорили обо всем на свете. Радист потом вспоминал эту неделю в гостинице-туалете как самое счастливое время в его жизни. Майку иногда забирала Купчиха, и они оставались со Светланой вдвоем.

* * *

Причиной их задержки в гостинице явилась дикая бюрократия центровиков. Светлана обратилась к одному из администраторов с просьбой организовать встречу уновцев с представителем Ученого совета для обсуждения важного вопроса. Администратор иронически скривился, велел подать заявку в письменном виде и ждать.

На следующий день их досконально обыскали, перерыли все личные вещи, заставили раздеться догола. Потом начались «собеседования», на которых у каждого нудно и и долго выяснялись причины их прихода и желания встретиться с представителями Ученого Совета. Пришлось рассказывать в подробностях все с самого начала. Если клерков и удивили обстоятельства появления уновцев в Минском метро, то виду они не подали — такие эмоции не подобали Их Значимостям. К вечеру был объявлен радостный вердикт: гости Центра имеют право на встречу с… администраторами четвертого уровня «для решения вопроса о возможности выполнения их просьбы».

На следующий день центровики, теперь уже четвертого уровня, снова выясняли все те же обстоятельства и задавали, как им казалось, каверзные вопросы.

Потом был медосмотр и возникла проблема с увечьем Дехтера — его уже хотели признать ущербным со всеми вытекающими отсюда последствиями. Разозленный спецназовец грозно спросил у лекаря, в чем его неполноценность. «У вас же один глаз», — равнодушно пожал плечами инспектор, привыкший всегда быть правым. В ответ на это Дехтер выхватил штык-нож и метнул его в таблицу для проверки зрения, а потом спросил у чиновника, какую букву он пробил. Щурясь, инспектор пытался что-то рассмотреть, но так и не ответил. «Му», — с издевкой констатировал командир. Инспектор пытался придраться еще к чему-то, но в конце концов нехотя согласился не выносить заключение об ущербности Дехтера, хотя предупредил, что в докладе сообщит Их Значимостям об имеющихся у уновского командира увечьях.

Следующий день москвичи провели у инспекторов третьего уровня. Те задавали более осмысленные и конкретные вопросы и даже что-то записывали.

Еще днем позже вызвали Светлану, Расанова и почему-то Радиста. Их повели, завязав глаза, коридорами в бункер, где находились кабинеты администраторов второго уровня. Администратор сообщил им, что проверку они прошли успешно и в принципе нет возражений против их встречи с Ученым Советом. Он вкратце объяснил правила поведения на приеме с Их Значимостями.

Ученый Совет возглавляли три высших чина, руководивших основными направлениями: аграрным, медицинским и технико-экономическим. Конечно, наука Центра имела сугубо прикладной характер и решала задачи выживания в жестких условиях Муоса. Совет принимал и важнейшие управленческие решения, хотя всеми текущими вопросами занимались администраторы различных уровней.