Скотт вступает в разговор, прерывая размышления Трейси насчет загадочного Кенни.

– Полагаю, мне следует сделать заявление, – говорит он и смотрит на Трейси так, будто хочет спросить: «Ты уверена, что это будет правильно?»

Та кивает.

– Мы… – он снова бросает взгляд на Трейси, и та снова кивает, ее лицо выражает одновременно преданность и заботу, – …договорились, что дадим Энни время до шести часов, прежде чем я позвоню вам. Но она так и не появилась, а репетиция уже завтра, так что мы подумали, стоит отменить свадьбу. – Он сглатывает. – По крайней мере, пока.

Лорел пишет в своем блокноте три слова:

СВАДЬБЫ НЕ БУДЕТ.

В разговор вклинивается Трейси:

– Если Энни вернется завтра, то она, наверное, все равно не будет готова ни к репетиции, ни к предсвадебному ужину. Если она исчезла по собственной воле, возникает вопрос, почему так произошло, и они, конечно же, обсудят это со Скоттом. А если ее увезли силой, то… ей явно будет не до свадьбы еще какое-то время.

Ее рот закрывается, и Лорел с ужасом ожидает, что Трейси сейчас начнет рыдать. Но она сдерживает себя.

В разговор снова вступает Скотт:

– Я подумал, ты заинтересуешься и захочешь написать материал о моем решении, чтобы люди поняли, почему я отменяю свадьбу, и мне не пришлось тысячу раз пересказывать всем одно и то же, – говорит он, и его взгляд смещается в сторону репортеров на улице. – Понимаешь, я хочу сделать это для города. Для друзей, для семьи. Деймон тоже думает, что не стоит давать этой истории выйти за пределы Ладлоу. Если честно, я и не знал, что эти парни так быстро появятся здесь. – На минуту его голос слабеет, как будто он задыхается от удара. Лорел знает, что полиция присматривается к нему, но, как и Трейси, теперь она не верит, что Скотт мог как-то навредить Энни Тафт. Нет, видимо, Скотт тоже жертва – человек, у которого прямо из-под носа украли его счастливое будущее.

– Я напишу. – Лорел судорожно сглатывает: – Сочувствую насчет свадьбы. – Эта история, осеняет ее, еще далека от финала. Она просто обязана взлететь. Ее материал в завтрашней газете подхватят другие издания, и он станет вирусным. Подтянутся еще репортеры в поисках новых подробностей и сенсаций. Но сенсация уже у нее. У нее эксклюзив о том, что Скотт отменяет свадьбу.

– Займусь статьей сейчас же, – говорит она Скотту и Трейси. – Сделаю так, чтобы материал появился уже в утренней газете.

Скотт уныло кивает.

– Спасибо, – говорит он.

– Да, спасибо, – как попугай, повторяет Трейси.

Лорел пожимает плечами:

– Это моя работа.

Она выходит из дома и быстро проходит мимо микроавтобуса телевизионщиков, которые жужжат как пчелы, обсуждая новости.

Фэй

Она лежит на спине и изучает потолок, прислушивается к звукам ночного дома в надежде уловить что-нибудь, но ничего не происходит.

Может быть, Энни вернется ночью – тихо проскользнет в дом под покровом темноты? Объяснит она свое отсутствие или будет молчать? Для Фэй это уже не имеет значения – она просто обнимет девочку и будет счастлива.

Фэй испытывает прямо-таки физическую боль от нахлынувших воспоминаний. Вот восьмилетняя Энни, робея, протягивает ей бланк разрешения на учебную экскурсию. Когда Фэй ставит галочку напротив надписи «опекун», а не напротив надписи «родитель», Энни щебечет: «Почему ты поставила галочку именно здесь, тетя Фэй?» «Потому что я не твоя мама» – отвечает Фэй, затем передает бланк назад в руки ребенка и уходит заниматься своими делами.

Как одинокая работающая мать, Фэй всегда была ужасно занята, непростительно мало времени проводила с обеими девочками. Теперь она думает о той маленькой Энни, стоявшей рядом с ней с зажатой в руке бумажкой и удивляющейся слову «опекун», но, видимо, слишком испуганной, чтобы поинтересоваться, что же оно значит. Энни так и не сделает этого – видимо, узнает все сама. И Фэй хочет вернуться назад во времени, растянуть тот момент ровно настолько, чтобы успеть заглянуть девочке в глаза и объяснить ей, что значит «опекун» в самом правдивом смысле этого слова.

Энни – роскошь, которую Фэй никогда не ценила по достоинству. Энни – подарок, от которого в ее пользу отказалась сестра. Как с подарком, она и должна была с ней обходиться.

Но мы осознаем ценность вещей, только когда теряем их, и это величайшая трагедия человеческой жизни. Она уже проходила через все это, когда потеряла Лидию. Она абсолютно не осознавала, насколько сестра важна для нее, пока та не умерла.

– Я так одинока, Фэй. Пожалуйста, побудь со мной. Мне кажется, я умру от одиночества.

Иногда в голову Фэй закрадывалась мысль о том, что именно одиночество стала причиной, по которой Лидия пустила неправильного человека в свою жизнь. Она думала: а вдруг именно одиночество, на свой манер, убило ее сестру? И она корила себя за то, что не послала Ти Джея Уилкинса куда подальше и не отправилась в Ладлоу спасать сестру. Они обе были одиноки в те времена, обе в тисках своих собственных жизненных обстоятельств, но слишком горды, чтобы рассказать друг другу, что их гложет. Что, если бы Лидия призналась, что слухи не врут и она действительно встречается с женатым мужчиной? Что, если бы Фэй сказала Лидии, что боится своего мужа? Возможно, они смогли бы спасти друг друга.

Она пытается подумать о чем-нибудь другом, и ее мысли устремляются к Скотту и Трейси, спящим рядом на диване уже вторую ночь. Они и сейчас где-то там, перешептываются в темноте, а возможно, и обнимаются или вообще делают бог знает что еще под одеялом, которое она им постелила. Что бы подумала Энни, войдя и увидев своего жениха и лучшую подругу в одной постели? Это дурно пахнет, и они должны бы сами это понимать. У некоторых людей просто нет тормозов.

Фэй сомневается, стоит ли ей вмешаться или продолжить закрывать глаза на происходящее, но пока она просто не знает, как прекратить это. В конце концов, они не безмозглые подростки, а взрослые люди и сами несут ответственность за свое поведение. Они не отлипают друг от друга, садятся рядом за стол, шепчутся по углам, словно лучшие друзья. Фэй собиралась спросить Клэри, что та думает обо всем этом, но мир окончательно сошел с ума, и она забыла. В общем-то, учитывая положение вещей, Фэй нет особого дела до этого. Все, что ее сейчас волнует, – найти Энни. Копы сказали ей, что вероятность этого снижается с каждым часом, но с нее довольно их нытья. Она дала себе обещание: она найдет Энни. Она обязана.

В последний раз Фэй была настолько же сосредоточена, когда поклялась, что найдет убийцу Лидии. Желание вычислить и наказать мерзавца, сдавившего руками шею ее сестры и выжавшего из нее жизнь, доводило Фэй до безумия. Энни рассказала ей историю о Корделле Льюисе, но Фэй опасалась верить словам несмышленого ребенка. День за днем в ее голове боролись противоречивые мысли о том, как поступить. Энни казалась такой уверенной в том, что преступник дядя Корд, но Фэй не хотела указывать пальцем на невинного человека, пока не будет уверена сама.