Угарите. Некто Сенусерт-анх, египтянин, живший в период правления XII династии, приказал установить в местном храме скульптурную группу, где были изображены он сам, его жена и дочь. Гораздо позже его соотечественник поклонялся Баалу-Зефону, божеству, культ которого существовал в Мемфисе и в районе Суэцкого перешейка. Царь Угарита Нимкадду женился на египетской царевне и повелел вырезать изображения сцен из его свадебной церемонии на алебастровом сосуде. Правда, Угарит вошел в союз государств, собранный хеттским царем для того, чтобы противостоять Рамсесу II. Возможно, у властей города просто не было другого выбора, так как его территория не была защищена от вторжения извне. Однако благодаря их дальновидности им удалось сохранить с Египтом дружественные отношения. В наше время такую политику назвали бы двойной игрой.

С начала правления XVIII династии и вплоть до царствования Рамсеса III египтяне постоянно вторгались в Сирию и требовали, чтобы потерпевшие поражение государства платили им дань древесиной, лошадьми, быками, зерном и металлами. Полководцы также с удовольствием принимали готовые изделия: колесницы, ценное оружие, сосуды и чаши, инкрустированные драгоценными камнями, в которые ставили связки папируса или декоративных растений, впоследствии приносившиеся в дар Амону Фиванскому. Египтянам очень нравились подобные изделия, со временем они стали их копировать. В период, когда существовала мода на все сирийское, в древнеегипетском языке появилось множество слов семитского происхождения.

Разработку бирюзы вели на Синае. Добирались туда египтяне на лодках. Главный герой древнеегипетской Сказки о потерпевшем кораблекрушение, записанной в период правления XII династии, направлялся на рудники, принадлежавшие фараону, на судне, длина которого составляла 120 локтей, а ширина – 40 локтей, когда внезапно начался шторм. Если египтяне направлялись в Вади-Магару или Серабит-эль-Хадим, где добывали бирюза, лучшим местом для их высадки на сушу была Рас-Абу-Зенима. Однако, если их отправляли за медью, им следовало войти в залив Акаба. Многочисленные надписи, вырезанные жителями долины Нила на скалах в Вади-Магаре, датируются промежутком времени от периода правления I династии до Позднего периода. В Серабит-эль-Хадиме они построили храм, посвященный богине-покровительнице этой местности Астарте, отождествив ее перед этим с Хатхор, владычицей страны Мефак, где встречались залежи бирюзы (мефакет). Покровителями тех, кто работал на копях, были и другие египетские боги: божества Мемфиса и Гелиополя, Сопду, покровитель нома, откуда часто начинались экспедиции в сторону рудников, а также царь Снофру, обожествленный благодаря тому, что он был великодушным правителем.

В экспедициях на рудники участвовали следующие чиновники: хати-а, носители царской печати, капитаны морских судов (что вполне понятно, так как маршрут пролегал через море), судьи, писцы и переводчики. Рабочими были египтяне или местные жители, в основном ментиу. Одну группу «шахтеров» предоставил правитель страны Речену. В надписях почти не упоминается медь, в них чаще идет речь о малахите и почти постоянно – о бирюзе. Наиболее ценная из них была вырезана по приказу некоего Хорура, слуги царя и главного казначея, руководившего экспедицией. Когда он вместе со своим отрядом добрался до местности, где находились рудники, наиболее благоприятный для проведения работ сезон завершился, казалось, будто горы раскалились докрасна, а опытные рабочие, хорошо знавшие этот район, сказали: «В горах бирюзы достаточно для того, чтобы она оставалась там вечно, но в это время года камни выцветают».

Однако Хорур повелел приступить к работе и воодушевлял своих рабочих с таким энтузиазмом, что за два месяца они добыли гораздо большее количество камней, чем собирались. Более того, цвет самоцветов был безупречен, а сами они оказались гораздо красивее, чем те, которые добывали в обычное время года. «Поэтому давайте доверимся Хатхор». В том году после мартовской жары погода, очевидно, стала более прохладной и оставалась мягкой на протяжении всего апреля и части мая. Участникам Танисской экспедиции неоднократно удавалось ощутить такие перемены погоды на себе.

На террасах бирюзы находились не только рудники, но и торговый центр, который был местом встречи для людей, приезжавших издалека, чтобы приобрести драгоценные камни. Об этом нам сообщил некий Хети, инженер и главный казначей, инспектировавший копи в период правления XII династии. Он работал в нескольких штреках, названия которых тщательно записывал, и сумел добыть и медь и бирюзу. Воспользовавшись тем престижем, которым он пользовался как представитель царя, чиновник получил несколько неопознанных камней и ляпис-лазурь, полудрагоценный камень, часто упоминающийся в источниках и применявшийся древнеегипетскими ювелирами почти без перерыва начиная со времени правления I династии и заканчивая Поздним периодом. Нам точно неизвестно, где именно добывали ляпис-лазурь. Я согласен с химиком Лукасом, выводы которого считаю вполне обоснованными. Он полагает, что все камни данного типа, использовавшиеся народами, жившими в древности, происходят из одной и той же местности – Бахтана (Бактрии). Следует отметить, что ляпис-лазурь называли хес-бед или тефрер и что сами данные слова (по правилам древнеегипетского языка) также обозначали области, откуда привозили этот полудрагоценный камень. В слове хес-бед можно различить фонетические элементы наименования Бадахшан (Бахтан), расположенные, однако, в ином порядке, а тефрер можно отождествить с городом Сиппаром, располагавшимся в Месопотамии. Караванщики, перевозившие ляпис-лазурь, сами не совершали длинные путешествия от Инда до средиземноморского побережья. Они доходили до границы своей страны и передавали свою поклажу другим караванам, проделывавшим долгий путь до Сиппара, считавшегося распределительным пунктом. Хети не пишет о том, что сам бывал в этом городе. Хотя возможность того, что египтянин посещал его, исключать нельзя, он скорее встречался с торговцами из Сиппара на Синае и покупал ляпис-лазурь у них. Одним из доказательств справедливости данной точки зрения является находка, сделанная в гробнице Псамметиха во время наших раскопок в Танисе. Она представляет собой шарик из темно-синей ляпис-лазури, на котором вырезана клинописная надпись, где говорится о том, что сама бусина, как и все остальные, изготовленные из того же материала и являвшиеся составными частями двух ожерелий, обнаруженных на мумии царя, принадлежали царевне по имени Напалта, прибывшей из Энлиля, города, располагавшегося по соседству с Ашшуром. Таким образом ляпис-лазурь попадала в Египет через Месопотамию.

Участники подобных экспедиций были вынуждены сталкиваться с рядом трудностей. Тутмос I был крайне доволен тем, что за время его правления египетские посланники могли спокойно передвигаться по всей территории Сирии, не опасаясь, что кто-то станет им докучать. Но не всем путешественникам так везло. Поход, в котором принимал участие Уна, был организован в период царствования Пепи I для того, чтобы остановить нападения аму, «жителей песков». Подобные экспедиции проводились еще пять раз, но так и не помогли решить проблему, так как в правление Пепи II представители этого народа перебили египтян, конопативших «библосский корабль», незадолго до этого переданный им, «на горе аму» (Ливан).