ночной колпак, четвертое — еда, пятое — разорванное платье, шестое — узел на поясе, седьмое — мушка на лице.

— Прекрасно! — воскликнула девушка и приказала принести шербет и сладости, начала потчевать Ибрагима, а потом говорит:

— О царевич Ибрагим! Узел, который ты завязал у меня на поясе, я не могу развязать, а мушку на лице не могу стереть. Развяжи этот узел и сотри мушку.

— Пока я не женюсь на тебе, — говорит Ибрагим, — это невозможно сделать.

— Я-то не против, — сказала девушка, — но надо спросить разрешения у моего отца. Как он прикажет, так и поступлю.

Она велела тут же привести писца и продиктовала свою просьбу в самых ласковых выражениях. А шах пери ответил дочери:

«Ты уже в таком возрасте, когда сама можешь решать. Ты рассудительна и сама лучше меня определишь, что для тебя лучше. Если ты считаешь, что сын падишаха Чина достоин тебя, то я даю свое согласие на свадьбу».

Когда пришел ответ, девушка показала его Ибрагиму, и они очень обрадовались. Они отправились в столицу Чина, город убрали по-праздничному, и Ибрагим женился на дочери падишаха пери. Они справили свадьбу, и пир продолжался семь ночей и дней.

В первую брачную ночь Ибрагим развязал узел, который никто, кроме него, не мог развязать, стер нарисованную им мушку. Падишах пери уступил свое царство зятю, падишах Чина тоже отдал сыну трон, так что Ибрагим стал падишахом двух держав — царства людей и царства пери. А рассказ учит тому, что зло есть зло, а добро — добро.

Сказка про харкена и пророка Мусу

Было так, а может, и не было. Однажды, когда пророк Муса собрался на гору Синай для беседы с богом, дорогу ему преградил один бедняк харкен и сказал:

— Эй, Муса, сегодня, как закончишь беседу с господом богом, скажи, чтобы он и на нас обратил свой взор, может, выберемся мы тогда из нужды!

Бедняк этот жил тем, что собирал и продавал хворост и терновник. Муса пообещал бедняку выполнить его просьбу и отправился к горе Синай. Помолился он там, поговорил с богом и вечером собрался назад. И только когда поравнялся с харкеном, вспомнил, что забыл передать богу его просьбу. А бедняк подошел к пророку поближе и спрашивает:

— Эй, Муса, довел ли ты до господа бога мою просьбу?

Пророку Мусе стыдно стало, отдал он бедняку свои четки, ценные и дорогие, и сказал:

— Продай эти четки, добрый человек, а деньги потрать на свои нужды. Посмотрим, какова будет воля Аллаха дальше.

Бедняк очень обрадовался и пошел прямо на базар продавать четки. По дороге он попался на глаза начальнику стражи. Увидел тот дорогие четки в руках бедняка, оглядел его лохмотья и грозно сказал:

— Ну-ка, выкладывай, чьи это у тебя четки? Ты их наверняка украл! Такие четки только у хакима[72] бывают!

С этими словами начальник стражи вырвал четки у бедняка из рук. Бедняга харкен стал было возмущаться, но начальник стражи велел своим стражникам схватить наглеца и бросить в темницу.

Видит бедняк, плохи его дела — ограбили, да еще в тюрьму засадят, опозорят его, — и пустился бежать подальше от беды. Улочку за улочкой оставлял он за собой, пока закоулками не добрался до своей лачуги. Дома он рассказал обо всем случившемся жене.

— Не горюй, все в воле бога! Значит, суждено было так. Аллах щедр и великодушен, снова поможет нам! — говорит жена.

На следующее утро, когда Муса шел к горе Синай, харкен сказал ему:

— Эй, Муса, четки, что ты дал мне вчера, отнял у меня начальник стражи, да еще хотел меня в тюрьму засадить — еле ноги от него унес. Сегодня после беседы скажи богу, пусть обратит свои взоры на нас!

Пророк Муса согласился и продолжал свой путь. Надо же было так случиться, что Муса и в этот раз позабыл сказать богу о бедняке. Вспомнил он про него уже вечером, когда возвращался с горы и опять повстречал его.

Харкен ждал пророка у дороги. Муса достал свой кошелек с золотом и отдал бедняку, говоря:

— Потрать это золото, а там посмотрим, какова будет воля Аллаха!

Харкен очень обрадовался. Взвалил на спину вязанку и поспешил к городу. Прошел немного, захотелось ему справить нужду. Сбросил на землю вязанку, положил на нее кошелек с золотом и отошел в сторону. Пока он занимался своим делом, откуда ни возьмись, подлетела ворона, подхватила клювом кошелек и унеслась прочь.

Снова харкен вернулся домой со слезами на глазах и с горечью в сердце. Рассказал он о случившемся жене. Та стала его утешать:

— Не горюй, все в воле Аллаха! Как он захочет, так и будет!

Наутро, когда пророк Муса направлялся к горе Синай, харкен опять подошел к нему и сказал:

— Эй, Муса, лишился я и твоего кошелька с золотом. Вчера его ворона утащила. Еще раз скажи богу, пускай обратит на нас свои взоры, может, выберемся в конце концов из нужды.

В этот день пророк Муса не забыл про бедняка. После беседы с богом он поведал ему о злоключениях харкена в прошедшие два дня и передал его просьбу.

— Эй, Муса, — донесся до пророка голос бога, — скажи этому моему рабу, что отныне его дневная выручка возрастет на один шай!

Вечером пророк Муса, возвращаясь с горы Синай, увидел бедняка, поджидавшего его у дороги, и сказал ему:

— Сказать тебе правду, так вчера и позавчера я забыл о твоей просьбе, не говорил о тебе богу, а тебе дал свои четки и кошелек. Сегодня я выполнил твое поручение. Бог сказал, что отныне твоя выручка увеличится в день на один шай.

Обрадованный харкен взвалил на спину свою ношу и понес в город к хозяину, которому обычно продавал свой хворост. Тот спросил его:

— За сколько я покупал у тебя вязанку до сих пор?

— За пять шаев, — ответил харкен.

— Хорошо, — сказал хозяин, — с сегодняшнего дня буду платить тебе шесть.

Харкен, получив на шай больше, чем всегда, сказал себе: «Истрачу-ка я эту прибавку сейчас же, куплю рыбу».

Купил он рыбу и отнес домой. Жена взяла рыбу, чтобы почистить и сварить ее, стала вынимать внутренности и вдруг увидела в животе у рыбы круглый прозрачный камень величиной с яйцо,