Эдгар оцепенел, вновь услышав имя нашего дворецкого.

– Что такое?

Он неохотно повернулся, снял очки и начал тщательно протирать стекла краем холщового фартука, чтобы потянуть время.

– Вы думаете, он и есть та самая тень? – предположила я.

Эдгар прищурился, глядя сквозь стекла очков, словно они все еще были грязными.

– Я не знаю, кто это был… но должен признать, он первый, о ком я подумал.

Кончики его пальцев дрогнули, как будто он боролся с желанием снова протереть очки.

– Каждый раз, когда я бывал в Хаймуре – помогал мистеру Аверсону чинить большие напольные часы или привозил отремонтированные, – он всегда топтался где-то рядом, высматривал, подслушивал. Эулалия говорила, что это всего лишь часть его работы – прислуживать и ждать, пока позовут, но мне всегда казалось, что это больше похоже на…

– На что? – прошептала я, наклонившись поближе.

– На помешательство.

Я посмотрела в окно. Дождь барабанил по мокрой мостовой, и я задумалась о том, как проходили наши дни в Хаймуре. Действительно, Роланд всегда был где-то рядом, готовый в любой момент прийти на помощь. Но это казалось мне абсолютно естественным, ведь за многие годы Роланд зарекомендовал себя как один из самых верных слуг отца. Я почти ничего не знала об Эдгаре, но сомневалась, что он вырос в таком же доме, как мы, где слуг было больше, чем членов семьи.

– Эулалия не вела дневник? – спросил Эдгар, попробовав зайти с другой стороны. – Может, она узнала что-то запретное и написала об этом?

Эулалия не любила изливать свои чувства на бумаге, как Ленор или Камилла. В детстве она терпеть не могла уроки чистописания, и родителям приходилось заставлять ее писать письма тетям и кузенам.

– Я никогда не видела у нее ничего похожего.

Эдгар нахмурил светлые брови.

– Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что тенью был Роланд, – сказал он, возвращаясь к своей догадке. – Я никогда ему не нравился. Если он как-то узнал, что мы собираемся сбежать…

– Тогда было бы логично, если бы он попытался остановить вас, а не Эулалию.

Обвинения Эдгара казались мне безосновательными. К тому же в его версии было много нестыковок. Даже если Роланд страстно любил Эулалию, он знал, что из этого ничего не выйдет. Она была наследницей Хаймура, и отец никогда не допустил бы ее брака со слугой. Не говоря уже о том, что Роланд был попросту слишком стар…

Заскрипели шестеренки часов, и все они одновременно пробили четверть часа. От этой какофонии у меня зазвенело в ушах, и я вдруг осознала, как долго сестры сидят без меня одни. Не медля ни минуты, я потянулась к ручке двери.

– Мисс Фавмант, постойте! Мне нужно знать… Вы мне верите, ведь правда? Насчет тени? Эулалия не оступилась. И она никогда бы не причинила себе вреда. Вы и сами это знаете.

Помедлив, я кивнула.

– Я хочу выяснить, кто это сделал. Кто… убил ее. – Эдгар произнес эти слова с намеренной четкостью, словно боялся запнуться. – Вы поможете мне? Умоляю! – Его глаза лихорадочно загорелись, и под его пристальным взглядом я почувствовала себя словно бабочка, приколотая булавкой к доске коллекционера.

– Да, – прошептала я.

Эдгар снова покрутил в руках очки.

– Я знаю, вы считаете, что Роланд ни при чем, но все же понаблюдайте за ним. Прошу вас. Расспросите людей. Даже если это был не он, он точно что-то видел. Он всегда все замечает.

Часы со скрипом пробили последний час, и этот звук придал словам Эдгара странную важность.

– Это правда, – согласилась я.

– Хорошо. Спасибо. Ваша семья будет участвовать в праздновании прибоя?

До фестиваля оставалась всего неделя. Скоро в Хаймуре начнется подготовка к десятидневным празднествам, и в доме будет полная неразбериха.

– Мы всегда ходим на карнавал после Первой Ночи.

Над нами скрипнули половицы, и мы одновременно вскинули головы. Я думала, мы одни. Кто мог подслушать наш разговор?

– Что там, наверху?

– Только склад… Мистер Аверсон?

– Да, Эдгар. Я зашел повесить плащ, – послышался из мастерской мужской голос. – Дождь никак не кончится.

– Встретимся здесь перед карнавалом, – прошептал Эдгар.

– Хорошо. А сейчас мне пора к сестрам.

Эдгар откинул волосы назад и наконец улыбнулся:

– Хорошо. Я рад, что… Спасибо, что поверили мне, мисс Фавмант.

– Аннали, – по-дружески поправила я.

– Аннали.

* * *

Я вышла на улицу и поспешила в таверну, выбрав самый короткий маршрут в обход луж. Открыв дверь и увидев граций за столом, я облегченно вздохнула, но в следующее мгновение застыла как вкопанная. Они были не одни.

– Аннали! – окликнула Онор.

Молодой человек, сидевший рядом с ними, резко обернулся. Кассиус! Увидев меня, он расплылся в улыбке:

– Вот и встретились.

Его щеки покраснели от холода, а темные кудри выглядывали из-под вязаной шапки.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я и тут же пожалела. Мои слова прозвучали слишком грубо, будто я его в чем-то обвиняла. – Как твой отец? – попыталась я спасти положение. Совсем забыла спросить на балу.

– Боюсь, все так же. Я как раз приехал на Астрею за лекарствами. Нужны кое-какие коренья и травы. Местный аптекарь сказал, что они должны помочь.

– А правда, что при красной лихорадке течет кровь из глаз? Поэтому она так называется, да? – спросила Онор, перегнувшись через стол от любопытства.

– Онор! – возмутилась я, сгорая от стыда.

Кассиус ничуть не смутился и, наклонившись к ней поближе, ответил:

– Даже хуже!

Он выпрямился и заметил мой строгий взгляд, направленный на хихикающих девчонок.

– Я зашел пообедать и уже собирался уходить, когда встретил этих прекрасных леди, которых никак не хотели обслужить. Я решил вмешаться и предложил помощь.

– Нас просто не видели из-за прилавка, – объяснила Мерси.

– Очень любезно с твоей стороны.

– Мне только в радость! Я даже не представлял, каким прекрасным может быть… А что я, собственно, пью?

– Карамельный сидр! – пропела Верити.

– Каким прекрасным может быть карамельный сидр! Кажется, тебе тоже не мешало бы выпить кружечку, – предложил он, доставая деньги.

– Ой, а можно я закажу? – спросила Мерси, выхватив из рук монетку, прежде чем он успел что-то сказать. – Пожалуйста!

– И я! – подскочила Онор. – Они разрешают посидеть на высоких стульях, пока ждешь заказ.