Она чем-то одновременно и притягивала его к себе, и отталкивала. Ну, притягивала, понятное дело, тем, что она — молодая красивая женщина. А отталкивала… Вадим и сам не мог понять, в чем же дело. В конце концов он решил, что Маша просто связана в его подсознании с теми переживаниями, которые он испытал при разрыве с ней, и теперь его мозг просто старается избегать того, что может причинить боль, как раньше.

Правда, временами ему в голову закрадывалась неприятная мысль: ему начинало казаться, что он слегка побаивается Машу. Она казалась ему сильнее, удачливее, спокойнее, чем он сам, и Вадим начинал ощущать себя все тем же студентом-дипломником, который в нерешительности топтался возле чужого почтового ящика.

Или, что еще хуже, почему-то некстати всплывали воспоминания о том, как он школьником-сопляком, ранним не по годам, выслушивал нотацию матери из-за его забеременевшей подружки, и смутно видел перед собой заплаканное лицо этой… как ее звали-то… Кати.

Впрочем, Вадим не слишком любил долго задумываться над своими отношениями с женщинами. Они существуют — значит, это нужно использовать для того, чтобы получать выгоду или удовольствие. Лучше, если и то и другое вместе. А уж тому, как воспользоваться их вниманием, его учить не приходилось. Слава Богу, природа не обидела его ни внешностью, ни сообразительностью.

А Маша… Что Маша? Красивая баба, с которой неплохо было бы переспать, — вот и все. Хотя нет, не все! Не исключено, что она со своим простодушием может наболтать Вадиму что-нибудь достаточно ценное о своей работе. Так что это как раз именно тот вариант, в котором приятное соединяется с полезным. И, надо признаться, очень приятное. Вадим прекрасно помнил то время, которое проводил с Машей, и до сих пор его тянуло к ней очень сильно. Пожалуй, намного сильнее, чем нужно бы. Он не привык так зацикливаться на одной женщине.

Вадим старался не вспоминать о Маше все эти годы. Он действительно тяжело переживал разрыв с ней, но искренне был уверен, что иначе он поступить не мог. В конце концов, если выбирать между обыкновенной симпатичной девчонкой и собственными эмоциями и гораздо более серьезными вещами — карьерой и здоровьем матери, — то глупо отдавать предпочтение девчонке.

Но вот теперь, когда он вновь встретил эту «обыкновенную девчонку», ему с непреодолимой силой захотелось вновь почувствовать ее послушное тело, ее нежную кожу, ласковые руки… Правда, теперь Вадим не был так влюблен в Машу, как раньше, — для него, как он сам считал, она была просто красивой женщиной, которую он хотел. Однако его желания не были столь простыми, как он сам старался это себе представить.

Брошенная им девочка не только ничуть не страдала без него, но и довольно удачно вышла замуж, у нее была хорошая семья — любящий муж и дочка; а самое главное — она успешно делала научную карьеру, обогнав Вадима, и отнюдь не собиралась останавливаться. Это и было основной причиной повышенного его интереса к Маше. Подчинить ее себе, насладиться своей властью над ней — вот чего ему подсознательно хотелось больше всего. Любовь? Чувства? Какие могут быть чувства, кроме нормального физиологического мужского влечения к привлекательной женщине?

Теперь ему было непонятно, как он мог так влюбиться несколько лет назад. Да, ему было очень хорошо с молоденькой студенточкой Машей Красниковой, но мало ли таких Маш было в его жизни! Странно, как он мог так переживать из-за разрыва с ней? Теперь эти переживания казались ему смешными и глупыми, недостойными настоящего мужчины, каким он себя считал.

Вадим усмехнулся, глядя сквозь сетку палатки на уже посветлевшее небо. Надо же, каким он был идиотом, даже вспоминать неловко. А Маша очень даже ничего… Сейчас с ней, пожалуй, даже лучше, чем раньше… Еще вчера Вадим решил ограничиться «полевым романом» и резко прервать все отношения после своего возвращения в город, но теперь передумал. Постоянной любовницы у него сейчас не было, и Маша очень неплохо подойдет для этой роли. Мысль о том, захочет ли этого Маша, даже не приходила ему в голову.

Да и с какой стати? Наверняка ее муж — тупой мужлан, который в постели ведет себя как племенной бык. А Маша успела с ним, с Вадимом, вкусить иного и теперь вряд ли сможет отказаться от этого, особенно после того, как только что он напомнил ей, каким отличным может быть любовником. Удовлетворенно вздохнув, Вадим наконец устроился более-менее удобно и заснул, твердо решив не идти завтракать и поспать подольше, пользуясь своим правом гостя в лагере.

Маше тоже ужасно не хотелось просыпаться. Сказалась бессонная ночь и утренние переживания. Так хотелось остаться в теплой пелене сна, не выходить из нее на безжалостный утренний свет, не думать ни о чем… Однако, сквозь полузабытье слыша звуки проснувшегося лагеря, Маша, сделав над собой усилие, открыла глаза.

Сначала она решила дать себе поблажку и не ходить на завтрак. Очень уж ей не хотелось встречаться сейчас с Вадимом. Честно говоря, она вообще не представляла себе, как она сейчас его увидит, как сможет поздороваться с ним, как со всеми остальными, как сможет не подать виду, что между ними этой ночью что-то произошло.

Однако она все же мужественно решила появиться в столовой. Маша прекрасно помнила сибаритские замашки Вадима и боялась, что тот тоже, не выспавшись, пропустит завтрак. А их одновременное отсутствие может кому-нибудь показаться странным — например, хотя бы той же Леночке.

К ее облегчению, среди сидящих за длинным столом она не увидела Вадима. Значит, он действительно еще отдыхает после весьма бурно проведенной ночи. Что ж, очень хорошо. У нее будет хоть немного времени для того, чтобы собраться с мыслями и подготовиться к встрече с ним.

Маша сидела на своем обычном месте, рядом с Татьяной, и равнодушно водила вилкой по миске, не обращая внимания на то, что творилось вокруг. А шум поднялся нешуточный. Дядя Ваня сегодня умудрилась положить в гречневую кашу комбижир вместо масла, и гречка теперь прилипала к языку и губам тех, кто стал первыми жертвами ее стряпни. Ребята громко выражали свое возмущение, а повариха, пользуясь тем, что Евгений Иванович запаздывал, возмущенно отругивалась:

— Да и какая вам разница-то? Было бы жирно, да и ладно! Ишь, набаловали вас дома. Подумаешь, масла им не положили. Экономить надо, масло все равно скоро кончится. Разборчивые больно все стали!

Тут уже Татьяна, не выдержав, толкнула локтем Машу:

— Машка, ты что же молчишь? Этак она скоро на солидоле готовить начнет из экономии или по ошибке вместо соли в суп какого-нибудь крысомора насыплет. Эй, подруга, да ты не проснулась, что ли?

— Да, что-то у вас, Мария Сергеевна, вид какой-то усталый, как будто всю ночь не спали! — ехидно проговорила Леночка, многозначительно посматривая на Машу. «Господи, откуда она знает?! Нет, не может быть. Это она просто из вредности, вот и все», — пронеслось в голове у Маши. Не ответив Леночке и сделав озабоченное лицо, она повернулась к подруге, сумев краем уха уловить, о чем шумят за столом.

— Да я уже устала с Дядей Ваней воевать. Вот Рузаев сейчас завтракать явится, пусть и попробует эту отраву.