Шорох в начале коридора привлекает наше внимание. Стараясь изобразить спокойствие, я с улыбкой смотрю на приближающуюся к нам Карину. Она несет бутылку холодной воды и воздушную булочку в салфетке.

— Что вы тут делаете?

— Я шла к тебе в комнату, но…

— Встретила меня и мы немного поболтали, — перебивает меня Илья. — Покупалась уже?

— Я и не собиралась. Спустилась только за водой. — Усталость подруги сконцентрировалась в её глазах. Она смотрит на меня и молчит, а потом кивком указывает на свою дверь. — Пойдем ко мне?

— Отличная идея, — смеюсь я неестественно. — Я как раз хотела тебя поздравить.

Черт. Я же выронила коробку, когда этот ублюдок пригвоздил меня к стене. Чувствуя себя полнейшей идиоткой, пробегаю глазами по полу и обнаруживаю футляр у широкого плинтуса.

— Ох, Муза, ты такая растяпа. Уронила подарок.

— Твой шлейф естественных ароматов, прямо говоря, сбил с ног, — отвечаю я на выпад Ильи.

— Идем, — с пугающим спокойствием говорит мне Карина и отпирает дверь в свою спальню.

Оказавшись внутри я тихонько выдыхаю, стараясь обуздать в себе взрывной винегрет эмоций.

— Милая, с днем рождения тебя, — говорю я после некоторого молчания. — Я хотела поздравить тебя утром, но Рома сообщил, что вы уехали. Это тебе, кстати, — протягиваю я коробочку. — Ничего особенного, просто понравилась эта фигурка. Когда у человека есть всё, очень сложно его чем-то удивить. Так себе безделушка.

— Как ты можешь так говорить? Мне очень нравится брелок! — Карина улыбается. Молчит, смотрит то на меня, то на подарок в руке, то опять на меня. Привычная болтливость слишком резко сменилась непривычной тишиной. — Спасибо, Муза.

— Я вижу, ты очень устала. Отдыхай, пожалуйста, а я пойду к себе. Мне ещё нужно платье погладить, душ принять…

— Муза, — перебивает меня Карина спокойным голосом.

Слишком спокойным.

Пугающе спокойным.

— …Да?

— Где Глеб?

Максимилиан. Он рассказал ей?

— Сначала ответь мне, где Глеб? А потом я задам другой вопрос. Но сначала Глеб.

Я не собиралась омрачать её день этой новостью. И сделала бы всё, только чтобы отвлечь Карину от вопросов, но вижу в глазах заледеневшую ошеломлённость. Теперь у меня не получится сбежать.

— Где Глеб? — повторяет она.

— Он погиб.

Карина часто моргает, но смотрит прямо на меня.

— Другой вопрос: Илья изнасиловал тебя?

Закрываю глаза.

— Я всё слышала, Муза. Он жив только потому, что до меня очень медленно доходит эта информация. Но очень скоро я приму её. Поэтому ответь мне, пожалуйста. Илья действительно изнасиловал тебя?

— Да.

Карина резко выдыхает и сгибается пополам.

— Боже… Боже… Боже… — Карина мычит и держится за живот. — Это случилось… Боже! Это случилось, когда мы виделись последний раз? Та вечеринка, мы смотрели «Дневник памяти», — тараторит она, — а потом утром ты поцеловала меня, пожелав отличных каникул… И ушла. Господи, скажи, что ты ушла?!

Я молча смотрю на её истерику.

— Ты не кричала? Ты не звала на помощь? Там же полная квартира людей была! Кто-то услышал бы… Я услышала бы…

— Все спали и были пьяны. Он подловил меня у выхода, сказал, что… Что в комнате меня ждет Максимилиан. — Увидев в глазах подруги ещё большее непонимание, я увожу взгляд, чтобы не видеть её осуждения, которое точно последует после моих объяснений. — Я и купилась на его слова. Он взял меня за руку и повел за собой. Но внутри никого не было. Он прав, шла я туда своими ногами. Может быть… Может быть, если бы у меня была мама, которая сказала бы мне, что взрослым парням нельзя доверять и идти с ними, куда они скажут, я бы сразу врезала ему между ног и сбежала. В пятнадцать лет у меня было слишком много глупых фантазий, которые не кому было развеять. В этом случае девяносто девять и один не сработали, — с грустью усмехаюсь я. — Моей собственной вины в случившемся было тридцать процентов. А всё остальное — его.

— Как ты можешь говорить такое? Тебе было пятнадцать лет, Муза! Ты была ещё ребенком, черт возьми! Какие тридцать процентов? — ахает Карина. — Он изнасиловал тебя!

— Ты права, мне было пятнадцать лет. И в этом возрасте девочки обязаны знать, чего хотят, ждут и могут сделать взрослые парни. Они знают, куда можно идти, а куда нельзя. Где опасно, а где нет. Мне казалось, что я всё это знаю. Но на деле вышло иначе.

— Нет никаких тридцати процентов, поняла меня?! Их нет, потому что ты доверяла этому человеку. А делала это, потому что доверяла я! А я доверяла потому, что он близкий друг Максимилиана! Мы все доверяли ему, а он… Постой. Почему ты пошла за ним? — уточняет Карина, заглядывая в мои глаза.

— Потому что поверила, что меня ждет Максимилиан. Он меня никогда не замечал, но я редко когда могла свои глаза оторвать от него… Глупая девичья влюбленность во взрослого мальчика, — смеюсь я, не решаясь взглянуть на подругу. — Поверь, этот момент из прошлого — ничто для меня. По сравнению с тем, что случилось потом, эти несколько минут кажутся просто нелепостью. Я очень тебя прошу, пожалуйста, не дай этому испортить твой праздник. Пожалуйста… Максимилиан очень старался и будет нехорошо, если… Если об этом узнает кто-то.

— Хочешь сказать, что этот урод должен и дальше зажимать тебя по углам? Говорить мерзости и напоминать о своем «подвиге»? Ему самое место за решеткой, Муза, и уже очень давно!

— Хорошо… Давай, обсудим это позже? Не сегодня и не сейчас.

— Мне нужно выпить, чтобы хоть на чуть-чуть забыть об этом. — Карина медленно опускается на край кровати и поджимает губы. — …Глеб. Боже, Глеб… Расскажи мне, пожалуйста…

— Карина, не сегодня и не сейчас.

— Сегодня и сейчас! Расскажи мне всё, что случилось в тот день! — громко просит она. — Мне нужно знать, чтобы не мучится догадками и предположениями.

— Хорошо.

И я говорю. До самого вечера. До самого прихода гостей.

У меня нет настроения, чтобы резвиться в бассейне. По правде говоря, я уже смотреть на него не могу. Мне хочется вернуться в Тюмень, погрязнуть в делах и заботах настолько, чтобы потом громко завыть, умоляя об очередном отдыхе. Рома был прав, нам не стоило ехать сюда. Мало того, что Карине все планы испортил, так ещё и себе жизнь усложнил.

— Не хочешь проводить меня до моей комнаты? — спрашивает Света и по-кошачьи грациозно поднимается с шезлонга. — Никак не могу определиться с нарядом для сегодняшнего вечера. Не поможешь?

— С радостью.

Прям так и слышу счастливые нотки в своем безразличном голосе.