Я стараюсь быть крайне осторожна, чтобы не дай бог не проболтаться о предстоящем пятничном дайвинге, поскольку, если бы папа узнал об этом, его гнев был бы ужасен. Поужинав с родителями в четверг вечером, я отправилась к себе в комнату, включила компьютер и зашла на свои любимые фан-сайты, чтобы узнать последние сплетни о Логане, – поучительно было сравнивать то, о чем там писалось в статьях, с тем, что на самом деле происходило в его жизни. Я обнаружила, что на сайтах царит настоящее безумие, поскольку британский таблоид написал, что Логан и Бритни тайно обручились. В глубоком отвращении я выключила компьютер и решила лечь спать пораньше.

Меньше чем через двенадцать часов я буду в стальной клетке в океане на глубине нескольких метров рядом с одним хищником, при этом глядя на ужасные челюсти других.

В восемь утра в пятницу я шла забирать Логана из его комнаты, – машина, которая должна была отвезти нас на захватывающее приключение в заливе Фолс, стояла, ожидая нас, на парковке, – когда услышала окрик.

– Роми! Роми! – надрывалась Силла, крича мне через всю парковку.

Скорее всего она непременно скажет мне что-нибудь нелестное о том, как я вырядилась сегодня, но я отказалась от мысли отправиться в лодке на дайвинг с акулами в чем-то другом, кроме джинсов, теннисных туфель и самого минимума макияжа (цветной блеск для губ, водостойкая тушь). Я надела бикини под джинсы с футболкой и упаковала свой гидрокостюм в спортивную сумку.

Пока я шла к Силле, я нацепила солнцезащитные очки и надвинула болтавшуюся до этого на шее соломенную шляпку на лоб, чтобы скрыть, что я почти не накрасилась.

– Доброе утро, – сказала я.

– Что это ты на себя напялила? – спросила Силла, нахмурившись.

– Отличная погодка для дайвинга, не находите? Вы едете с нами?

Силла сунула мне в руки большую стопку писем.

– Это переадресованная почта для Бритни и Логана, прибыла с курьером только что, – убедись, что они это получили. Скажи Логану, пусть посмотрит, там письмецо для Леви, – прибавила она со странной улыбкой.

– Кто такой Леви?

– И скажи ему, что планы на сегодня поменялись. Мы сделаем его фотосессию с акулами в океанариуме на набережной Виктории и Альфреда. Филипп все организовал.

– В океанариуме? Но что насчет…

– Да, у них есть дайвинг с акулами. Это Бритни разыскала. Она там сегодня делает свои фотки с пингвинами, так что у нас будет двойная наживка для прессы.

– Но…

– Логан сможет сделать это в танке океанариума, будучи в полной безопасности. Сказали, это потрясающе: везде стекло, морские водоросли, яркие маленькие рыбки. И никто из надоедливых фанатов не сможет добраться до него на лодке. Это идеально.

– Но он будет разочарован…

– Да пойми же, Роми. Нашей страховки в жизни не хватило бы на дайвинг в открытом океане.

– А вы узнавали?

– Что я тебе говорила еще в первый день о возражениях? Кроме того, мы должны сделать как можно больше рекламы на этом маленьком представлении – и как ты себе это представляешь? – вот мы грузим на лодки всех представителей прессы и погружаем их с аквалангами в центр чертова океана? Нет, гораздо лучше сделать по-моему. Это всегда лучше, – она издала дьявольское хихиканье. – А ты давай руки в ноги и принеси добрые вести Логану.

С упавшим сердцем и на ватных ногах я потащилась обратно через парковку, подсунула почту Бритни ей под дверь и позже, когда Логан открыл мне свою дверь, молча отдала ему его письма. Он швырнул их на обеденный стол.

– Привет, вижу, ты готова к нашему приключению? – сказал он, слегка ударив пальцем по краю моей соломенной шляпки. – Отчего ты приуныла, Роми? Испугалась дайвинга в клетке среди акул?

– Не будет никакого дайвинга в клетке.

Его улыбка померкла.

– О чем ты?

– Силла все отменила. Она заменила это на фотосессию в океанариуме с маленькими рыбками, чтобы можно было «сделать как можно больше рекламы на этом маленьком представлении».

Логан стиснул зубы так, что на его скулах заходили желваки. Затем выругался и стукнул кулаком по столу.

– Она всегда так делает! Всякий раз, когда мне выпадает шанс сделать что-то стоящее, подлинное или интересное, она превращает меня в циркового пуделя, прыгающего через три проклятых кольца на потеху публике. Всякий раз! Помнишь, когда я отправился на сафари и ехал на слоне, чтобы увидеть настоящих диких тигров?

– Нет, я тогда не была с тобой.

– Что?

– Я говорю, что тогда у вас еще не работала.

– Ох, ладно.

– Но я видела фото в интернете – потрясающе!

– Сфабрикованные и сделанные в фотошопе. – Логан уставился на свою раскрытую ладонь и стал колупать там что-то.

– Что? Как?

– Знаешь, на каком слоне я «ехал»? Это было вышколенное, ручное животное, которое все использовали для фотосъемок. Его подкрасили так, чтобы добавить ему шрамов и красоты – дикости, я бы сказал. И я не ехал на нем – просто сидел, пока он стоял на месте в павильоне на фоне зеленого экрана. Они позже добавили туда джунгли и мартышек.

– Но тигр – тигр! – который вкрался в картину? Он испугал слона, прыгнув тому на задние лапы, и ты чуть не свалился с него и едва не сломал себе хребет, но не потерял присутствия духа и успокоил его? Этим… как его, шепотом на языке слонов?

– Слон поднялся по команде дрессировщика, и я был пристегнут ремнями к седлу. А тигр был облезлой, старой, беззубой кошкой из местного цирка. То есть буквально – у него не было зубов. А его дрессировщик прятался за кадром, держа в руках козью ногу или что-то такое, чтобы заставить тигра пойти на него. Они наложили эту фотографию, сделанную в цирке, на фотографии со мной. Мы даже не были с ним в павильоне вместе. Но все новостные ленты запестрели снимками, и все писали о том, что распространил обо мне наш пиар-отдел: что я был на сафари в дикой природе, когда появился опасный хищник-людоед. Полное дерьмо, бред собачий.

Я ничего не ответила. Сафари оказалось ужасной ложью, но не было никакого смысла говорить это – Логан и так знал. И Силле тоже без толку говорить: она не только знает, ей еще и нет до этого ни малейшего дела. И она мне просто скажет держать рот на замке или уволит.

– Ты давай иди вперед. Скажи ей, что я скоро буду. – Логан сцепил руки замком, вытянул их на столе и невидящим взглядом уставился на гору писем.

– Мне очень жаль, – сказала я тихо и вышла.