Но отец уже принял решение, и дочь не могла заставить его передумать. Он ясно дал ей понять, что это его жизнь и что он свободен в своем выборе. Он был уверен, что женитьба на Изоэльде сделает его счастливым, а Изоэльда станет настоящей королевой Эльфов, так что никто не имел права перечить ему.

Поначалу Фрина позволила событиям развиваться своим чередом, в душе надеясь, что сможет преодолеть неприязнь к незваной гостье, занявшей место ее матери на брачном ложе короля. При этом девушка понимала, что испытывает муки ревности и вообще ведет себя совершенно неразумно, упрямо полагая, что Изоэльда — неподходящая пара для отца. Она также знала, что ни одну женщину не сочтет подходящей парой, потому что в ее сердце никто не сможет заменить мать.

А потом, отчасти благодаря случаю, она выяснила, что Изоэльда завела любовника. Первый министр Теонетт был привлекательным и свободным мужчиной; кроме того, у него были большие амбиции и желание сделать политическую карьеру. Они очень подходил и друг другу — намного лучше, чем Изоэльда и король. Взгляды, которыми они обменивались, служили подтверждением их связи, но они так смотрели друг на друга только тогда, когда думали, что их никто не видит, однако Фрина постоянно наблюдала за ними, потому что ее не оставляли подозрения.

Она много раз порывалась открыть отцу глаза на это, но всегда откладывала неприятный разговор, зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. Отец, скорее всего, просто не поверил бы ей, тем более что веских доказательств у нее не было. Она никогда не заставала любовников в компрометирующей ситуации и не знала никого, кто мог бы подтвердить ее подозрения. Через какое-то время она поняла, что отец кое о чем догадывается и сам. Не исключено, что он решил делать вид, будто все в порядке, и ожидал, что и остальные последуют его примеру, если желают ему добра.

Фрина упустила время, и теперь у нее не было реальных шансов уничтожить Изоэльду. Отношения между всеми заинтересованными сторонами сложились и оформились окончательно, и ни одна из них не потерпела бы постороннего вмешательства. Отец Фрины любил Изоэльду, а Изоэльде понравилось быть королевой. Принцесса хорошо понимала, за что именно та нравится и первому министру, но она старалась не думать об этом.

Впрочем, ей это плохо удавалось. Естественно, она думала об этом. Думала все время. Она просто не знала, что ей с этим делать.

Вспоминая череду неприятных событий и обид, она не заметила, как вышла в сад и опустилась на каменную скамью, стоявшую на берегу пруда, заросшего лилиями и кувшинками, вокруг которого были разбиты роскошные клумбы. На поросших травой берегах, переходящих в зеленые лужайки, огороженные живыми изгородями, дрожали пятна света — солнечные лучи пробивались сквозь густые кроны деревьев, придавая саду таинственное очарование. Зима не спешила уходить, но денек выдался на загляденье — теплый и солнечный. Фрина бездумно смотрела, как с ветки на ветку перепархивают птицы. Были здесь и корольки, и воробьи, и крошечные колибри. Она слышала, как в их пение вплетается жужжание стрекоз и жуков, шелест листьев. Внезапно она осознала, что настолько очарована красотой этого места, что забыла обо всем.

Фрина подалась вперед и стала всматриваться в свое отражение на поверхности пруда. Коротко подстриженные золотисто-каштановые волосы смягчали черты ее загорелого лица, и из глубины вод на нее смотрели поразительные ярко-синие глаза, как будто она каким-то образом раздвоилась.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — прозвучал над ухом знакомый голос.

Сделав над собой усилие, девушка все-таки сумела обернуться медленно, не показав, что позволила застать себя врасплох, и улыбнулась Изоэльде. Королева была в чем-то нежно-желтом и небесно-голубом, что очень шло к ее светлым волосам и тонким чертам лица. Выглядела она потрясающе.

— Не совсем, — ответила Фрина, глядя прямо в глаза мачехе.

К чести Изоэльды, та улыбнулась в ответ, сделав вид, что не поняла двузначности фразы.

— Мы не очень-то обращаем внимание на то, как выглядим, правда? Так что иногда за нас это делают другие. Доброе утро, Фрина.

— Доброе утро, мачеха, — отозвалась принцесса. Она помолчала, окидывая женщину взглядом, и заметила корзину, которую та держала на согнутой правой руке. — Идете на рынок за свежими фруктами и овощами?

— Нет, сегодня утром я иду к больным и увечным. Целители говорят, что при моем появлении на лицах их пациентов расцветают улыбки, и мне этого довольно.

— Еще бы! Отец как-то сказал, что начинает улыбаться, стоит вам войти в комнату. Полагаю, вы ведете себя так со многими, или я ошибаюсь?

Изоэльда на мгновение перевела взгляд на деревья.

— За что ты меня так не любишь, Фрина? Я не сделала ничего такого, из-за чего ты могла бы чувствовать себя несчастной. — Она бросила на девушку быстрый взгляд и покачала головой. — Знаешь, я не собиралась заводить этот разговор, но теперь вдруг решила, что больше нельзя откладывать его.

Фрина встала, и теперь они смотрели друг другу в глаза.

— Мне не нравится, что вы заняли место моей матери в сердце отца. Мне не нравится, что вы отчего-то решили стать королевой вместо нее. Мне не нравится, что вы, благодаря искусной лжи и притворству, покорили отца и отняли его у меня!

Не успела она выпалить эти язвительные и неблагоразумные слова, как уже пожалела о сказанном. Она не смогла сдержать свой гнев, но, пусть и с опозданием, все же прикусила язык, сознавая, что и так сказала слишком много.

— Что ж ты остановилась, Фрина? — заговорила Изоэльда. — Или ты думаешь, что я не догадываюсь, о чем ты умолчала? Тебе не нравится, что я молода, что твой отец намного старше меня. Тебе не нравится, что, как ты думаешь, я неверна ему и встречаюсь тайком с другим мужчиной. Тебе не нравится, что он так много времени проводит со мной и так мало — с тобой. Или я ошибаюсь?

Фрина сжала губы так, что они превратились в тоненькую линию.

— Нет, не ошибаетесь.

Изоэльда кивнула, словно получив подтверждение каким-то своим мыслям.

— У тебя есть причины испытывать те чувства, о которых ты говорила, но ты не все правильно понимаешь. Я заняла место твоей матери, но только потому, что твой отец не хочет быть один. Я стала для него утешением, но никогда не заменю в его сердце твою мать, хотя ты можешь думать по-другому. А если я и отняла у тебя отца, то вовсе не потому, что хотела этого, и ты должна сама указать ему на то, что с его стороны недопустимо пренебрегать тобою. Я стала королевой только потому, что он полюбил меня, а не по какой-либо иной причине. Я счастлива быть королевой, но еще большее счастье для меня быть его женой.

Фрина развернулась, собираясь уйти, но Изоэльда схватила ее за руку.

— Нет, позволь мне закончить! Я ничего не могу поделать с тем, что разница в возрасте между нами столь велика, но возраст не обязательно определяет глубину чувств, которые люди испытывают друг к другу. У меня нет любовника, и я не нарушила данную мною клятву супружеской верности. Я знаю о твоих подозрениях; другие также высказывали их вслух. Но я верна твоему отцу. Первый министр — всего лишь мой друг, и ничего более. Твой отец знает об этом; если ты спросишь его, он подтвердит это.