– А противодифтерийную сыворотку уже ввели? С этим нельзя откладывать!

– Нет, но сейчас сделаем.

– С дозами правильно надо рассчитать, думаю, не менее 40 тысяч единиц потребуется, – сказал Невский, выходя из палаты. Он еле держался на ногах, температура снова «подпрыгнула», сильно болело в животе. Мазуревич вышла следом.

– Я думаю, – продолжил Невский вполголоса, – следует в ближайшие часы дать доступ воздуху через разрез на шее, то есть провести трахеотомию. Есть у вас такой набор?

– Да, все лежит в этой палате в стерильной укладке, можно пользоваться, я проверила. А ты, Саша, сможешь такой разрез сделать?

– Ну, я делал подобное уже несколько раз, руку набил. Но сегодня не мой день – еле держусь на ногах. Так что лучше вызывайте хирургов из госпиталя, пусть поработают.

– Ты же знаешь, как сейчас стало сложно – хирургия осталась на старом месте, ехать можно только с сопровождением охраны – морока сплошная! Давай, мы сегодня не будем оперировать, а завтра посмотрим?

– Смотрите по состоянию больного, за ним нужно постоянное наблюдение, не опоздайте с операцией. Мне кажется, без нее уже не обойтись. – Александр передал свой белый халат сестре, а сам побрел на слабых ногах в палату.

9

Весь вечер всей палатой слушали бесконечное число раз единственную кассету. Голоса Пугачевой, Леонтьева, Софии Ротару, Вячеслава Малежика, Муромова и других популярных в то время исполнителей звучали в палате. Песни отвлекали от невеселых дум, от болей, поднимали настроение больным. Кое-кто начинал вспоминать свою семью, детей, дом, любимую кошку или собаку. Незаметно затронули тему необычных фамилий. Каждый стал называть примеры из своей жизни. Звучали: полковник Козлик, майор Волков и лейтенант Волкодав (оба служили в одном батальоне), капитан Олег Папа, лейтенант Гдель Игорь, прапорщик Касьян Шишкинберг («человек с простой русской фамилией», – как сказал о своем рыжеволосом знакомом Устинович), старший лейтенант Домашний. Эта игра так неожиданно увлекла всех, многие назвали по десятку примеров. А Невский вспомнил годы службы в хирургическом отделении госпиталя в Печоре, в то время в соседнем терапевтическом корпусе служили три офицера: Шишкин, Орешкин, Ягодкин. Их так и называли: «Дары природы». Порой можно было вполне официально услышать: «Этого больного надо направить на консультацию в Дары природы»…

Перед сном новая дежурная сестра Света, с круглым миловидным лицом и черными вьющимися волосами, измерила температуру. «40 градусов», – объявила она Невскому. Он и сам чувствовал это. Появилось новое, навязчивое ощущение «мягкости» своих зубов. Боялся лишний раз пошевелить языком, чтобы не повредить «пластилиновые зубы», даже не стал ничего есть на ужин – тарелку унесли обратно. Александр понимал абсурдность своих страхов, но ничего не мог с этим поделать. Предстояла новая ночь кошмаров и всевозможных галлюцинаций.

Жаропонижающий укол немного снизил температуру, но противное ощущение «мягких» зубов не отпускало сознание на покой. Невский вновь в полумраке ночи нашел на карте «свой флажок», мысленно перенесся опять в свой дом, повидался с женой и дочкой. Это успокоило, удалось уснуть.

Весь следующий день, 29 декабря, Невский провел в ожидании, ему постоянно чудился быстрый бег каблучков по коридору – торопятся пригласить его на операцию с больным. Но все оставалось по-прежнему. Состояние понемногу улучшилось, хотя «мягкие зубы» беспокоили с новой силой.

Виктору принесли новые кассеты, расширившие репертуар песен. Уже звучали песни Высоцкого (здесь, в Афганистане, практически в любом дукане можно было купить его кассеты, выпущенные в Гонконге, что в СССР было невозможно. Говорили, на таможне эти кассеты отбирают…). Приятно было слушать этот мощный, хрипловатый голос, придающий силы. Еще звучали «афганские песни» – написаны здесь воинами-интернационалистами.

Неожиданно под вечер Александр разговорился с лейтенантом Бабенко, молчавшим все эти дни. Нашли общую увлеченность историей. Оказывается, Сергей закончил Университет в Томске, исторический факультет, а Невский закончил в этом городе военно-медицинский факультет при Томском мединституте. Вспоминали улицы города, по которым ходили.

– Как же ты здесь оказался?

– После военной кафедры получил звание лейтенанта запаса, а после окончания Универа призвали на два года, как несемейного. Кроме того, я мастер спорта по альпинизму, предложили «полазить по горам». Вот я здесь уже два года прослужил командиром взвода ДШБ, облазил столько гор, что моим друзьям и не приснится. Жду заменщика уже месяц, новое звание тоже на днях пришло, но не «обмывал» еще, так что не считается вроде. Предлагают остаться на весь срок, на 25 лет, но нужно в партию вступить, а я не хочу.

– Да, без членства в партии не сделать карьеру. Нас еще в училище приучали к мысли: раз офицер, значит, член партии, – отозвался вертолетчик, капитан Исаков.

– Я уж лучше без партии проживу, дождусь заменщика и – «Бери шинель, пошли домой». Эта болезнь так некстати привязалась. Скорей бы начали лечить, сил терпеть уже нет совсем.

– А чем тебе наша партия насолила, что ты от нее шарахаешься? – присоединился к разговору Якушев, – я в партии еще с курсантских лет. Ничего не могу плохого припомнить про нее.

– Вот уже 65 лет партия нам мозги всем «засирает», столько порядочных Российских офицеров уничтожила, один Александр Васильевич чего стоил.

– Кто это? – удивился Невский. Он считал себя знатоком русской истории, но такие суждения слышал впервые.

– Как кто? Конечно, Колчак. Попомните мое слово – его еще объявят гордостью нашей страны. Можно и других истинных героев России назвать: Лавр Корнилов, первый командующий Добровольческой армии, к сожалению, погибший от шального снаряда, его сменил не меньший патриот России Антон Иванович Деникин. А вклад Нестора Ивановича Махно в русскую историю еще предстоит открыть заново. Он получил орден Боевого Красного Знамени один из первых в стране, – Сергей от возбуждения даже уселся на кровати, размахивал руками.

– Да, Серега, с такими речами тебе лучше в партию и не соваться, – хохотнул Якушев.

– Где ты набрался таких знаний, не думаю, что в твоем Университете? – совершенно изумленный спросил Невский.

– Нет, конечно, там нам преподавали историю КПСС, а это я вычитал в книжках. Опять же в нашей стране вы таких не найдете. Их покупал мне отец, он в загранку ча сто на торговом судне ходит, вот и привозит мне тайком русские издания из Парижа, из Лондона и других столиц. Только там еще можно прочитать настоящую правду о на шей истории. – Бабенко вновь улегся и укрылся с голо вой одеялом.

Все в палате подавленно молчали. Такого взгляда на русскую историю им еще слышать не приходилось…

– Ну, и дела-а-а, – протянул Невский. Он понимал, что столкнулся с новыми для себя сведениями из истории, они ошеломляли, но и завораживали. То, с какой убежденностью говорил лейтенант, вызывало уважение. Он был абсолютно уверен в своей правоте! «Надо будет еще с ним поговорить один на один», – решил Невский.