Очередь двигалась довольно быстро, входили сразу по три человека, подошло время и офицеров из 7-й палаты. У Невского взяли сначала кровь из вены, а остальные сразу прошли в смежную комнату, позже и он к ним присоединился. Там каждому вставили «фитилек» в зад, затем провели посев на чашках Петри с питательной смесью. Солдатик-лаборант орудовал ловко и профессионально. Вписал фамилии в журнал: Исаков, Гареев, Невский. Попросил пригласить следующих. Оба капитана на обратном пути прошли в туалет покурить, а Александр вернулся в палату – очень устал.

За время отсутствия в палате появился новичок. Теперь все кровати были заняты.

– Прапорщик Витя, с продсклада бригады, – отрекомендовался он, пожимая руку Невского, тот тоже назвал себя. – Чем тут в обед порадуют? Кашка-малашка, поди. Я уже распорядился что-нибудь вкусненькое нам подкинуть к Новому году, привезут на днях. Выше голову, мужики, не пропадем! Будем жить назло врагам – на радость папе с мамой! – Не переставая «балаболить» Витя принялся «обживать» свой угол. Он разместился на свободном месте во втором ряду у окна. Поставил на тумбочку маленький кассетный магнитофон «Панасоник», в тумбочку переложил вещи из своей сумки. Сел на краешек кровати и внимательно стал разглядывать большую «Политическую карту мира» на «своей» стене.

– Кто это увлекается? – наконец, произнес он, ни к кому не обращаясь.

Невский тоже только сейчас присмотрелся: в карту были воткнуты несколько «флажков» – булавки с красным кусочком ткани. Большой «флажок» одиноко расположился в Афганистане, в районе Кандагара. Много булавок разместилось на территории СССР.

– Это мы с собой забрали из палатки, каждый из больных отмечал свой родной город в Союзе. У Митяя попросите булавки с тряпочками, свою семью отметьте, – отозвался Леша Никонов. У него начинался очередной приступ малярийной лихорадки, он стучал зубами, не выговаривая некоторые слова.

Митя встал во весь свой огромный рост, укрыл друга своим одеялом. Потом он достал из тумбочки коробочку с английскими булавками, ножницы и красную ленточку, протянул прапорщику Вите Устинович. Они с Невским водрузили свои «стяги»: добавились города Черновцы и Челябинск (семья Невского жила в небольшом городке Чебаркуль рядом с областным центром, но такого найти не удалось). Вернулись капитаны, тоже познакомились с новичком. Теперь палата № 7 была заполнена «под завязку».

5

– Офицеры, идите на обед! – в палату заглянул высокий, худой, стриженый «под ноль» солдат в белом халате, помощник в столовой.

Невскому совершенно не хотелось есть, но надо было «сходить на разведку». Все, кроме двух новичков, достали из своих тумбочек металлические кружки и ложки и двинулись в буфет.

– А вам выдадут вашу посуду, сами будете ее потом мыть, – произнес Леша Никонов, его приступ заканчивался, но все тело еще продолжало трястись мелкой дрожью.

Вновь поступившие вышли вслед за разведчиком, двинулись по коридору. Буфет с обеденным залом находился в середине длинного пути, куда со всех сторон сходились измученные болезнями люди. Обеденный зал вмещал не всех, поэтому солдаты питались во вторую смену. Невский получил в окошечке свою порцию: жидкий гороховый супчик, комок пшенной каши с прожилками тушенки, компот из сухофруктов, получил индивидуальную ложку. Остальные подавали свои кружки для компота.

– Саня, давай к нам, – крикнул Никонов. Александр занял место вместе с офицерами по палате. Остальные «сокамерники» разместились за соседним столом.

Первая же ложка супа заставила поморщиться – совершенно не солено. Невский попытался разыскать солонку. Безуспешно. Обратился в окошечко раздачи, но получил лаконичный ответ: «У всех бессолевая диета!». Вернулся на свое место, с интересом обвел взглядом около десятка столов – никто не возмущался, молча ели, кое-кто даже с аппетитом.

– Вот я попал! Совершенно не могу есть без соли, – обреченно произнес старший лейтенант, помешивая ложкой в тарелке.

– Я тоже первые дни мучился, потом привык, – обронил самый старший по возрасту и званию, до сих пор молчавший («Подполковник, летчик, кажется, он назвался Николаем Николаевичем», – вспомнил Невский) офицер, – уже третью неделю так питаюсь. Врачи говорят, нам, тифозникам, вредна соль. Если поймают с солью, могут и за нарушение режима выписать.

– Кошмар! Я здесь ноги протяну если не от тифа, то от голода. Хотя сейчас и есть не хочется. Могу всю свою порцию уступить, есть желающие?

Все за столом отрицательно покачали головами. Невский выпил компот, съел сухофрукты. Взял теперь уже личные кружку и ложку. Полные свои тарелки отнес в отдел грязной посуды. Солдат, принявший их, совершенно не удивился. Впрочем, многие сдавали такие же.

Он первым вернулся в палату, лег на кровать поверх одеяла. Попытался уснуть. Думать ни о чем не хотелось, голова «гудела», температура опять нарастала. Не заметно для себя, Александр задремал.

Вскоре сквозь чуткий сон он услышал странный звук, вырываясь из полудремы, понял, что это плач. Невский открыл глаза и с изумлением уставился на рыдающего соседа. Да, Алексей обливался слезам, размазывая их по веснушчатым щекам.

– Что случилось? – Невский подскочил к Никонову, но тот лишь промычал в ответ, лицо его исказилось гримасой боли.

– Он каждый раз так свои лекарства от малярии пьет. Совершенно не умеет их глотать, только жевать вынужден. Я этот ужас уже вторую неделю наблюдаю, – пояснил Дима Хорошилов, гигант прапорщик, старшина разведроты.

– Ты не умеешь глотать таблетки? – искренне изумился Александр. – Тебе, наверное, делагил назначили. Но это же страшно горькое лекарство, его специально в защитной оболочке выпускают, растворяется только в желудке – так защищают от горечи. Радуйся, что уже не лечат хинином или акрихином – ты бы кричал от горечи на пять верст вокруг. Что же мама тебя не «натаскала» в детстве?

– Вот я и мучаюсь из-за мамы. Она с детства учила только жевать таблетки, мол, так лучше всасываться будут. Я от этой горечи во рту последние дни никак не могу избавиться. Все подсмеиваются надо мной, а я, правда, не могу глотать. Научи, Саня, будь другом!

– Да, твоя мама явно не знала, что заболеешь малярией, простим ее. Научу тебя этой «премудрости». Можно начать с леденцов. Есть у кого-нибудь? – обратился врач к товарищам по несчастью.

Виктор без слов заглянул в тумбочку и достал пакетик мелких конфет: «Вот взял с собой, хочу бросать курить, полезная замена». Он разорвал пакет и протянул горсточку Невскому.

Обучение началось. Леша долго не мог освоить элементарный прием глотания. Но на втором десятке дело пошло лучше. Наконец, он победно продемонстрировал «полноценный акт глотания». В палате даже зааплодировали, слабые улыбки появились на лицах обитателей палаты № 7. Урок «по глотанию» смог хоть немного отвлечь всех от собственных невеселых дум и болей.