сдерживаюсь, чтобы не попросить её быть более внимательной. Понимаю, что это глупо, но от решения этой женщины зависит судьба дела моего отца.

Страшно думать, что из-за чужого нежелания разбираться, Кирилл может победить.

— Было дело, представитель истца. Подавали. Судья кивает и смотрит на Вадима с легким прищуром. У меня в голове снова глупые мысли: господи, только бы не оказалось, что у них когда-то что-то было и он её бросил. Если так — она же может мстить.

Понимаю, что накручиваю себя, но успокоиться действительно сложно.

Закрываю ненадолго глаза и делаю несколько глубоких вдохов. Когда открываю —ловлю взгляд Кирилла. Он усмехается.

Берет в руки телефон и что-то печатает. Мой тут же отзывается вибрацией.

Приподнимаю его с колен и смотрю на экран:

«Сдавайся, женушка.. Ты же сама понимаешь — он только трындеть умеет, а на деле приведет тебя к провалу»

Злость распирает. Я не отвечаю. Блокирую телефон и испепеляю ухмыляющегося Кирилла взглядом.

Трындеть — это как раз о нем. А в Вадима я верю. Потому что больше мне ничего не остается.

— Копию договора мы получили. Вы тоже, уверен. Но в нем не указан номер доверенности, на основании которой сделка была совершена от имени истца. Мы также подавали ходатайство о приобщении материалов нотариального дела.

— И это было, — судья снова кивает Она продолжает выглядеть абсолютно незаинтересованной, а меня прямо-таки трясет. Я понятия не имела, сколько всего мы уже сделали. Точнее сделал Вадим для меня.

— Но как следует из пояснений привлеченного, заверявшего сделку, нотариуса —предоставить его нет возможности, так как архив удивительным образом сгорел.

Вадим замолкает, а я накоНЕЦ-ТО ВИЖУ На Лице женщины хотя бы какие-то эмоции.

Она смотрит на Вадима, усмехается.

— действительно, удивительным... Эти архивы горят, как склады макулатуры

— Не говорите.

В тот самый момент, как Вадим и судья улыбаются друг другу понимающе, я ловлю себя сразу и на ревности и на надежде.. Боже, неужели она на нашей стороне?

Или это вообще не так работает?

— Уважаемый... — Судья опускает взгляд в лежащие перед ней материалы, читает из них, потом смотрит уже на мужчину, который сидит в свите Кирилла. — Артур Семенович, а как это вы так удостоверяете сделку, напрочь игнорирую правила нотариального делопроизводства? С каких пор у нас у нас в договорах не указывают реквизиты доверенности?

Даже я понимаю, что вопрос это риторический, но ответа судья всё равно ждет. Тот самый Артур Семенович (как я понимаю нотариус со сгоревшим архивом), встает и что-то мямлит. Неубедительное и жалкое. Скорее всего Кирилл оплатил этому человеку все неудобства. Надеюсь только, что хотя бы деятельностью своей он дальше заниматься не сможет Не навредит еще кому-то кроме меня.

Пользуюсь тем, что Вадим снова сел, кладу руку ему на колено и сама наклоняюсь к уху.

— ЕГО за это посадят? — спрашиваю, помимо воли сжимая ногу через ткань. Вадим немного кривится. Еле-заметно мотает головой.

— Нет, к сожалению.

— вот черт.

Ругаюсь тихонько, Вадим улыбается. Поворачивает голову, смотрит пристально. Он расслабленный, на кураже. Ничего не боится. И я этим бесстрашием заражаюсь.

Самоуверенностью — любуюсь.

— Кровожадная какая.

Он в шутку журит меня, но ответить не дает. Прижимает палец к губам и поворачивает голову снова в сторону ответчиков.

Там как раз встал один из адвокатов, надулся и на безумно серьезных щах объясняет:

— ваша честь, но мы хотели бы обратить ваше внимание, что отсутствие реквизитов доверенности в договоре само по себе не является основанием для признания его недействительным.

— Спасибо, представитель ответчика. Но я пока азы договорного права не забыла.

Мне можно ничего не напоминать.

Судья так жестко отбривает реплику, что я еле сдерживаюсь, чтобы не захлопать в ладоши. Вот сейчас начинаю верить в нашу победу.

Смотрю на Кирилла, вздернув подбородок. Он в ответ почему-то не улыбается .Странно.

— Ваша честь, с вашего позволения, мы хотели бы приобщить к материалам дела нотариальную копию доверенности на управление акциями истца в пользу ответчика.

Вадим снова встает и поднимает на уровень своего лица документ, который я передала ему не так давно. В зале нет пристава, поэтому после кивка он сам идет в сторону судейской трибуны.

— Это единственный документ которым госпожа Минаева уполномачивала

Субботина на совершение действий с ее акциями. И как вы увидите сами, когда прочтете, в перечне нет полномочия по распоряжению.

Вадим возвращается ко мне, судья пробегается глазами по документу. Я не сдерживаюсь, тоже тянусь к телефону и печатаю:

«Может это тебе пора сдаваться? Готова принять твои извинения на коленях... Или как там ты хотел?»

С ухмылкой откладываю мобильный и слежу, как Кирилл читает.

Даже кривится. Он бесится, а мне приятно.

Сейчас хочу расцеловать Титова за доставленное удовольствие.

— Сторона ответчика, на основании какой доверенности была заключена сделка?

Закончив изучение, судья сама же обращается к адвокатам Кирилла. Они перешептываются о чем-то, один встает:

— ваша честь, предоставленная истцом копия не имеет ничего общего с оспариваемым документом. Как вам известно из свидетельств нотариуса архив был утрачен, доверенность тоже сгорела.

— Ясно, — судья не дослушивает. Перебивает, берет в руки молоточек, взвешивает его. — Чтобы не тратить мое и ваше время, к следующему заседанию истец, —судья смотрит на Вадима, — суд разъясняет вам, что вы в праве обратиться с ходатайством об истребовании нотариального дела из нотариального архива. Вы же передавали туда всё вовремя? Правда, Артур Семенович? — Я вижу, что судья переводит взгляд с Вадима на нотариуса. Тот как то неуверенно кивает и сглатывает. Он совсем не радостный. А вот я.. Почти в восторге. — Ну и к депозитарию тоже можно обратиться. Я очень хочу увидеть нужную нам доверенность.

— Конечно, ваша честь. Спасибо за разъяснение.

Что-то мне подсказывает, что Вадиму это можно было бы не разъяснять. Скорее всего это просто уважение к процедуре.

— Суд объявляет перерыв в судебном заседании. Когда всё будет готово —продолжим.

Судья стучит молотком. Все участники процесса поднимаются, я тоже.

Мы следим, как она спускается с трибуны и выходит в свой кабинет.

Я выдыхаю. Чувствую себя, как будто только что закончился важнейший экзамен. И, что невероятно приятно, мы с Вадимом получили явно не двойку.

Титов собирает вещи со стола. Забрасывает в портфель распечатки и кодексы. Я же с усмешкой слежу, как Кирилл распинает своих. Невероятно приятная картина.

На всю жизнь хотела бы