Там не было ничего, кроме нескольких старых книг. Аладдин невольно почувствовал разочарование: в глубине души он ожидал увидеть какие-нибудь зачарованные сокровища или волшебный посох, открывающий доступ к какому-нибудь всеведущему оракулу, или что-нибудь еще в этом роде.

Аладдин громко щелкнул языком: такой звук мог бы издать верблюд, переступив ногами в пыли, или меч, входящий в ножны.

В проеме дверцы фургона тут же показалась голова одной из девочек-Крысят. Аладдин быстро передал ей книгу. Даже самый пристальный взгляд не углядел бы порядка в том, как остальные Уличные Крысы мгновенно образовали живую цепь, извивающуюся среди всеобщей суматохи. Первая девочка сунула книгу другому ребенку, который незаметно уронил ее в пустое ведро. В следующее мгновение он передал ведро малышу, который сунул его под ноги верблюду. Девочка постарше выхватила его оттуда и со всех ног припустила с ним по улице подальше от этого места.

Они проделали тот же трюк пять раз: по одному на каждую книгу.

Ориентируясь по доносящемуся снаружи шуму, Аладдин понял, что возница и стражник уже начали беспокоиться. Теперь, когда они утолили принесенную из пустыни жажду, им не терпелось отправиться с отчетом о выполненной миссии, а потом предаться заслуженному отдыху – например, в банях. Они быстро разогнали толпу водоносов руганью и взмахами плетей.

Как только сундук опустел, Аладдин захлопнул крышку и снова запер все замки, старательно вернув все в исходный вид. Потом он подобрался к выходу, ухватился за край пола и скользнул под фургон.

Стражники зашвырнули пригоршню чужеземных монет и несколько апельсинов как можно дальше. Толпа оборванцев с визгом кинулась подбирать награду. Возница снова взобрался на козлы, присвистнул и хлопнул верблюда вожжами по бокам. Фургон медленно тронулся с места. Две девушки, подносившие путешественникам воду, остались стоять позади него, чтобы проводить его взглядами...

...а еще чтобы быстро облачить Аладдина в женское одеяние, едва он показался из-под фургона, как голубь появляется из корзинки уличного фокусника.

Когда фургон вместе с охраной и верблюдами уже готов был скрыться за поворотом улицы, парящий над ними джинн обернулся к Аладдину и едва заметно кивнул. Аладдин кивнул в ответ. Потом джинн отвернулся и снова занялся своими подневольными обязанностями, с очень серьезным – и, пожалуй, даже печальным – видом.

А у Аладдина все никак не шло из головы лицо джинна. Каким-то образом оно вызывало мгновенную симпатию, и было ясно, что оно скорее создано для улыбок, а не для хмурых гримас, которые почти не сходили с него. Оно было гораздо более человеческим, чем Аладдин мог ожидать от джинна.

Пожалуй, в иное время они могли бы подружиться. Или, по крайней мере, болтать о том о сем, или...

Аладдин потряс головой, прогоняя лишние мысли. В иное время, в ином месте. А пока нужно дать "Уличным Крысам время рассеяться по городским кварталам, чтобы разными окольными путями добраться до тайного убежища Моргианы и Дубана.

Не говоря друг другу ни слова, три «девушки» растворились в тени. В считаные минуты ничто, кроме путаных следов в пыли, не выдавало, что на этой пустынной площади побывала хоть одна живая душа.

Царица разбойников

Аладдин позволил себе провести несколько минут в одиночестве, чтобы немного расслабиться, а заодно поупражняться, идя по улице мелкими семенящими шажками, какими, по его представлению, ходят девушки. Все было бы неплохо, если бы его ноги при этом так не путались в этой проклятой юбке. Абу весело щебетал, чувствуя, что настроение его друга переменилось к лучшему.

– Из тебя получается весьма правдоподобная девушка, – протянул чей-то голос.

На углу улицы, сложив руки на груди, стояла Моргиана, наблюдая за его забавными потугами с насмешливо вздернутой бровью. Она уже успела расстаться с собственным маскарадом и теперь была одета в обычные шальвары и короткую блузку.

– Из тебя тоже, – не замедлил ответить колкостью Аладдин.

– Дурак, – буркнула Моргиана, подходя и помогая ему избавиться от женских тряпок.

– Хотя, конечно, не такая правдоподобная, как та, другая девушка. Она просто чудо. Где ты ее раздобыла?

– Ее зовут Париса, и она одна из самых ловких воровок в нашей славной маленькой банде. Тебя еще что-то интересует? Лучше помалкивай, – усмехнулась Моргиана. – Парень, который пользуется вниманием весьма привлекательной принцессы, не должен заглядываться на других девушек.

– Я просто пошутил, Моргиана. Поверь, мои глаза прикованы к одной только Жасмин, – серьезно сказал он и тут же поспешно добавил: – Чур, без обид.

– Брось, какие тут обиды. К тому же ты не в моем вкусе: слишком уж тощий. Нарасти немного мяса на своих костях, тогда и поговорим.

Они шагали рядышком по улице, как два закадычных приятеля-вора, иногда задевая друг друга плечами, но не обращая на это внимания. Зато глаза их привычно обшаривали окрестности в поисках возможного пути для бегства – просто на всякий случай.

– Знаешь, мы по тебе скучали, – неожиданно сказала Моргиана.

– Я... я тоже скучал, – признался Аладдин. – Я просто хотел...

– Да-да, ты хотел, чтобы мы перестали быть профессиональными ворами, столь недостойными в твоих глазах, – фыркнула Моргиана, закатывая глаза. – Но мы делаем в точности то же самое, что и ты, разве что чуть- чуть усовершенствовали процесс. Никто из нас не обладает моральным превосходством, Аладдин. Закон судит все кражи одинаково.

– Меня никогда не интересовал закон, – отозвался Аладдин. – Только то, что говорит мне собственное сердце.

Моргиана покачала головой.

– О, это просто – красть только то, что нужно тебе для жизни, когда ты молодой и здоровый мужчина. Но умирающие от голода трехлетние дети или их дряхлые бабушки не могут воровать для себя еду. Поэтому мы крадем больше, чем требуется лично нам. И да, монеты и драгоценности тоже могут пригодиться.

– Только не рассказывай мне, что все эти золотые безделушки в твоей пещере предназначены исключительно для благотворительной помощи неимущим, – хмыкнул Аладдин, хотя не забыл при этом подмигнуть Моргиане.

– Я вовсе не отрицаю, что у меня есть более серьезные планы. И что у меня тяга ко всему блестящему, – пожала плечами та. – Я просто пытаюсь втолковать тебе, что мы не такие уж плохие, как ты о нас думаешь, Аладдин. Мир не делится только на черное и белое. В нем много полутонов, и что-то хорошее есть в каждом из нас.

– Я никогда не думал, что вы плохие, Моргиана. Только то, что вы сделали неверный выбор.

– Теперь ты заговорил точь-в-точь как моя матушка, – рассмеялась она. – В смысле, когда у нее случались просветления.

Аладдин улыбнулся в ответ. Возможно ли это – дружить с тем, с кем ты не можешь прийти к согласию?

Они повернули за угол и тут же, повинуясь воровскому инстинкту, отпрянули назад, в тень.