Среднегодовая норма выпадения снега на горнолыжном курорте Элк-Маунтин на северной границе Пенсильвании — около полутора метров. Это примерно одна пятая от аналогичного показателя в Вейле (штат Колорадо). Температура воздуха зимой отличается непостоянством и днем может подниматься выше нуля, что приводит к таянию снега, а ночью — падать ниже нуля, и вместо легкого, пушистого снега склоны покрываются ледяной коркой.

Особенностью горнолыжных курортов 1960-х годов было отсутствие искусственного снега. Технология находилась в зачаточном состоянии, и фирмы, выпускавшие установки по его производству, судились друг с другом из-за нарушения патентных прав. На крупных горнолыжных курортах такие установки уже появились, но склоны гор в Пенсильвании оставались покрытыми девственно чистой ледяной коркой. Так что мои мечты о том, как я стремительно и красиво несусь по райским заснеженным склонам, долгое время оставались мечтами.

В первое время я просто вставал на лыжи, отталкивался и со свистом летел вниз по ледяной трассе, совершенно не контролируя ситуацию и молясь о том, чтобы никто не возник на моем пути. Для торможения мне обычно приходилось задействовать силу тяжести — проще говоря, я валился на землю, чтобы не врезаться в ограничительный барьер. То, что в ходе таких горнолыжных экзерсисов я не получил ни одной травмы, было настоящим чудом.

Лыжное снаряжение тоже было еще довольно примитивным. Лыжи — деревянные, без специального покрытия, сводящего к минимуму трение на участках без снега. Крепления назывались «медвежьими капканами». Механизма отсоединения ботинка, высвобождающего ногу из лыжи при падении, не было и в помине. Ботинки были сделаны из толстой жесткой кожи, и их нужно было шнуровать. Производители ботинок мало думали о комфорте, поэтому, надев их, вы и впрямь ощущали себя медведем, попавшим в капкан.

С появлением лыжного снаряжения следующего поколения был сделан огромный шаг вперед. Лыжи стали окантовывать металлическими ребрами, что улучшало их управляемость на обледеневшей поверхности. Вместо «медвежьих капканов» начали использовать автоматические крепления типа step-in, освобождавшие ногу при падении. Производители наконец-то осознали растущую популярность горнолыжного спорта во всем мире и принялись активно дорабатывать снаряжение, чтобы сделать его удобным и безопасным.

Этому всплеску популярности горных лыж немало способствовал молодой французский лыжник Жан-Клод Килли. На зимних Олимпийских играх 1968 года, проходивших во французском Гренобле, Килли (ему тогда было 24 года) завоевал «тройную корону», победив во всех трех видах горнолыжных соревнований: в скоростном спуске, слаломе и слаломе-гиганте. Килли стал вторым в истории лыжником, выигравшим все три гонки в одной Олимпиаде. Первым был австриец Тони Зайлер в 1958 году.

Килли был красивым и обаятельным молодым мужчиной, страстно любившим горнолыжный спорт. Бесстрашный спортсмен с великолепными рефлексами, Килли развивал огромные скорости на спусках и мгновенно стал кумиром для всего мира. Мне тогда было 18 лет, и, разумеется, он стал и моим кумиром тоже. Я рисовал в своем воображении, как, подобно Килли, мчусь по горному склону с умопомрачительной скоростью, умело прохожу каждый изгиб и поворот, возникающий на моем пути, и грациозно торможу внизу спуска, закладывая крутой вираж и выбрасывая из-под лыж фонтан снега. Моя золотая медаль ждет меня.

К тому времени я приобрел себе такое же великолепное снаряжение, как у Килли. В продаже как раз появилась модель Head 360, которая стала самой продаваемой моделью лыж за всю историю, и я купил себе пару. Лыжи были сделаны из алюминия, их гладкую черную поверхность украшали ярко-желтая надпись Head и логотип 360, они были легкими, гибкими, с окантованными краями и пластиковым покрытием снизу. Новые технологии мгновенно улучшали лыжные навыки любого, даже самого неопытного горнолыжника.

Существенно усовершенствовались и ботинки. Они стали пластиковыми, легкими, комфортными, снабженными удобными регулируемыми застежками. Ботинки было легко надевать и снимать. Если в конце дня ноги уставали, я мог расстегнуть застежки, пока поднимался вверх на кресельном подъемнике, и дать ногам отдохнуть.

Мое лыжное мастерство возрастало с каждым годом, совершенствовалось снаряжение, и от сезона к сезону я наслаждался все больше. Из всех видов спорта, которыми мне довелось заниматься в жизни, горные лыжи были самым любимым.

В Пенсильванском университете, куда я поступил, оказалась масса любителей горнолыжного спорта. Вместе со своими новыми друзьями я открыл для себя курорты Вермонта и Колорадо и с удивлением обнаружил, что горнолыжные трассы могут быть покрыты не ледяной коркой, а настоящим снегом. Однажды во время весенних каникул я отправился покататься на лыжах в Аспен (университет организовал для нас дешевый чартер, и самолет был полон студентов). Там я стал настоящим фанатом горных лыж. На фантастических склонах Скалистых гор мои детские мечты наконец-то стали реальностью. Огромные вертикальные спуски, пушистый, невесомый снег, причудливый серпантин трасс, бросающих вызов даже самым опытным лыжникам, ежедневные снегопады и сказочные по красоте виды. «Если рай существует, он должен быть именно таким», — думал я.

Удивительно, но за все это время, несмотря на мою юношескую бесшабашность и попытки попробовать свои силы на все более сложных и рискованных трассах, у меня не было ни одной серьезной травмы. Я много раз падал, иногда весьма впечатляюще: лыжи, палки и очки разлетались в разные стороны. Я стал профессионалом в таком виде трюков, как падение лицом вниз. Я получал много ушибов, было больно, но ничего такого, что нельзя было бы вылечить несколькими бокалами холодного пива перед горящим камином в лыжном отеле, со мной не приключалось.

Однако возраст не обошел стороной и мое увлечение лыжами. Когда мы с Пэм поженились, она смело встала на лыжи, хотя и не была большой любительницей холодной погоды. Мы неоднократно ездили на горнолыжные курорты вместе с соседями и моими коллегами по больнице, а после рождения детей стали приезжать туда всей семьей.

Вот тогда я и получил две серьезные травмы.

В первый раз это случилось, когда я катался на обыкновенных беговых лыжах в долине Джексон-Хоул (штат Вайоминг). Согласитесь, трудно оставаться сосредоточенным на лыжах, когда перед вашими глазами возвышаются грандиозные пики горного хребта Титон. Оказываясь в тех местах, я всегда бываю поражен этим зрелищем. А когда я узнал, что означает название Титон[14], я был заинтригован еще больше. Я заехал на пологий склон, который почему-то был покрыт ледяной коркой (на западе страны такое встречается гораздо реже, чем на востоке), и, полетев вперед, совершил свой уже упоминавшийся излюбленный трюк: упал лицом вниз на твердый зернистый лед.

Это было хуже, чем прокатиться лицом по наждачной бумаге. В тот день я понял, что значит выражение «жгучая боль». Я вскочил на ноги, с облегчением понимая, что кости и суставы целы, опустил глаза вниз и увидел на льду алое пятно. Это пятно и тут же обрушившаяся на меня обжигающая боль подсказали, что могло случиться с моим лицом.