— Кажется, эти парни здесь надолго. — Он вздохнул, помедлил и произнёс: — Война началась.

Джейна уронила сапог, а потом неловко приподняла и поставила на место. Да ладно, и без того было ясно к чему идёт. Эрик быстро глотнул из недопитой вчера кружки, утёр рот рукавом и сказал:

— С этим понятно. Как уходить будем? Солдаты, чую, весь город на уши подняли.

— Угу. Ищут дезертиров, бежавших вчера из отряда. Уходить надо тихо.

— Ну так мы, я понимаю, от подозрений отделались? — уточнил Эрик.

— Временно — да, — Алекс потёр подбородок. Что-то решив, он схватил помятую шляпу Эрика, расправил и нацепил на голову, а потом натянул пониже на лицо. Надел и застегнул камзол на все пуговицы, обулся. — Скоро вернусь.

Эрик хотел остановить его, но не успел — Алекс уже вышел из комнаты. А Эрик, пошатнувшись, замер в дверях, заметив в коридоре ивварца. Пришлось вернуться.

— Демоны бы его побрали. Надо было просто по-тихому уйти, — выругался Эрик, потерев предплечье, а потом бессильно плюхнулся на лежанку.

Это дурное состояние… Не хотелось признаваться самому себе, как страшат признаки приближающейся гибели. Как всё чаще хочется тереть руку, желая содрать вместе с кожей ненавистный знак. Он сам разрушается — и наверняка сейчас весь светится для Серых будто маяк для кораблей. Но вот снова положился на капитана, хотя тот раз за разом проваливал все возможные варианты. Не помог магией, со староверами, не разобрался в символах, сейчас и здесь их обложили со всех сторон! Загнали как зверей на охоте…

Может, не поздно уйти одному и самому искать способ выжить.

Джейна уселась на колени рядом и точно мысли его прочитала:

— Эй… Эрик. Мне жаль, что Алекс не смог помочь. Но мы что-нибудь придумаем. Мы должны тебе за спасение от Серых: и он, и я.

Она глядела на него с такой искренностью и тревогой, что стало даже не по себе.

— Да ну брось. Я ж о себе думал. А вообще, знаешь… может, Алекс прав и я того не стою, — Эрик отвернулся. — Чтобы за меня бороться.

— Перестань, — Джейна пихнула его в плечо, а в голосе прозвучала боль.

От этой боли и жалости Эрик уже не знал, куда себя девать. На улице стали греметь больше, стучали словно молотком. Что-то визгливо кричали женщины. Где, мать его, Алекс? Решил договориться с хозяйкой дома? Интересно, каким способом, если так долго.

Джейна вдруг пересела напротив и посмотрела на него в упор, изучая. Как-то по-другому, внезапно смело. Показалось, что в её синих глазах Эрик видит отражение самого себя. В чёрной глубине зрачка отблики дневного света терялись в бесконечности. И Джейна будто видела, видела насквозь, как ритмично, быстро бьётся в грудной клетке его сердце, как оно стучит, охваченное жаждой жизни.

— Покажи мне, как ты это делаешь. — Она сложила руки на коленях и подалась вперёд.

Эрик недоверчиво нахмурился, понимая, что именно она просит.

— Зачем?

— Может быть, я тоже так смогу. Я хочу понять. Хочу понять до того, как мы погибнем! Вдруг смогу тебе помочь? Что ты делаешь? Ты можешь лишить меня воли, забрать силы или влиять?

— Угу. Здесь сейчас ходят солдаты. Скоро придёт Алекс. Да он прибьёт меня, чтоб не мучился.

— Тогда, на суде, я как-то остановила этого Серого, Лайджа, — сказала Джейна. — Я знаю, я могу такое… не знаю, как объяснить.

Ладно, это даже любопытно. Эрик приподнялся, пересел ближе на колени, взяв её за руки. Развернул их на себя, медленно провёл большими пальцами по внутренним сторонам ладоней.

— Хочешь попробовать и меня остановить?

На миг промелькнули сомнения на её лице. Но, похоже, какая-то решимость заставила Джейну кивнуть. Эрик усмехнулся и принял вызов. Почему бы не поиграть напоследок?

— Это всегда было со мной, не знаю, как может быть иначе. Просто я вижу людей… ярко. И чем сильнее чувства они испытывают, тем чётче я их вижу и тем легче до них дотянуться. И тут даже не так важно, ненависть или любовь… и то, и другое — сильно и мощно. Просто любовь приятнее… — Эрик улыбнулся, прищурившись. Он перебрался ещё ближе, взял её лицо в ладони и посмотрел в упор.

Всё происходило не так, как первый раз, когда после шторма хотел повлиять на неё. Тогда он притягивал плавно, осторожно, околдовывал, а сейчас потянул требовательно и просто. Дыхание Джейны на удивление быстро выровнялось и обрело такой же ритм, как у него. Сердце же против воли забилось быстрее, вторя сердцу Эрика — жадному и беспокойному.

Касание позволяло связать себя с человеком, почувствовать его, стереть границы между ними и найти скрытые в глубине эмоции, оголить их до предела. И видно все слабости, Эрик чувствовал их. Жалость к нему, но вместе с тем симпатию, непонятное чувство вины и желание помочь, даже небольшой страх… и вдруг всё тут же смешалось и завертелось. Эрик видел Джейну как себя. Как охватывало её смятение, росла как гигантская волна в груди страшная буря и как не оставалось вокруг ничего, кроме чёрных глаз Эрика.

Эмоции, которые переполняли её стучащее сердце, рвались наружу. Он чувствовал, как ей хочется отдать себя, целиком, раствориться, растаять под его взглядом. Как хочется перестать быть, перестать дышать, утонуть, исчезнуть, умереть. Остро и нестерпимо. Джейна забывала кто она и что она и что происходит вокруг. Весь её мир подчинялся только одному звуку — ударам его сердца, каждый из которых лихорадил, всё сильнее разгоняя кровь.

Но вдруг проскользнула холодная волна по коже, словно окатило из ведра. Эрик почувствовал, как Джейне хотелось зацепиться за те тонкие нити, что их связывали, понять, что они такое, но те уже растворялись. Казалось, несмотря на силу его влияния, что-то нерушимое горит в самом её сердце…

А ещё, что она вся стала прозрачной как вода в лагуне. Неощутимой. А он будто водит руками, но пальцы проходят мимо как сквозь пустоту, хотя до этого Эрик ясно ощущал всё, что чувствует она.

В этом было что-то странное и вместе с тем крохотная надежда. Он удивлённо опустил руки и спросил:

— Как ты это делаешь?

Но Джейна в ответ повернулась в сторону двери. Мир качнулся, Эрика затошнило и замутило. Раньше такого не было! Снаружи обрушились резкие звуки, до того растворённые в глухом и громком биении сердца.

По коридору застучали сапоги. Эрик постарался встать на ноги, схватил вчерашнюю накидку. Солдаты или Серые? Но шёл кто-то один.

Дверь открыл Алекс. Тяжело дыша, скомандовал:

— Уходим! Быстро. Сюда идут из храма. Хозяйка сказала, по городу пошёл слух о чужаках, которые пришли ночью, нами заинтересовались. На первом этаже патрули.

— Не успели, — обречённо вырвался у Джейны вздох, точно она знала. — Они здесь.

Алекс удивлённо уставился на неё, вслушался в шум.

— Проклятье. Надо успеть до чёрного хода…