Само собой считалось, что в войне с «ки-барами» бог-сущность Хурсаг будет на стороне рхейцев. Однако теперь, Ирби был в этом не уверен.

Потому что когда-то, в свое единственное «погружение», услышал в песне Хурсага зовущую пустоту мертвого мира, холодную обреченность и забвение, возведенные в естественный порядок вещей. Превратив Ирби в слово-образ, бог показал смерть, неминуемую и желанную.

Только вот то была не смерть неведомых имперцев или кого-то из других дистантов. То была смерть, желанная и неизбежная, Ирби, а также других рхейцев. Ирби не мог объяснить, как именно он это понял, он как-то прочитал этот замысел четко, прочувствовал его каждой клеткой своего тела. Хурсаг именно желал им гибели, а не предупреждал о ней!

Но раз так, не означало ли это, что рхейцам суждено проиграть в войне с «перевертышами»? Или, о чем Ирби даже думать боялся, рхейцы на самом деле и есть те самые ки-бары, лживые копии, фальшивки?

За подобную ересь Ирби вполне могли лишить имени, превратить в пустую «оболочку», стерев личность. Даже с отцом о подобном нельзя было поговорить. В особенности с отцом. А потому Ирби оставил свои тяжелые мысли при себе, не позволяя затаившемуся в груди страху овладеть разумом.

Когда, наконец, объявили посадку на катер, он в окружении ворчащих пассажиров прошел по стыковочному коридору и занял свое место в удобном противоперегрузочном ложементе. Соседнее кресло занял студент, худой и угловатый. Он какое-то время оборачивался к своим товарищам, но потом устал, откинулся на спинку кресла и, закрыв глаза, ушел в виртуальность.

Катер стартовал мягко, плавно набирая высоту. Когда Марс скрылся за облаками, а пилот включил автономную гравитацию, Ирби позволил себе войти в инбу и пробежаться по новостям. Про его ночные похождения ничего не нашлось, впрочем, это не удивительно – вряд ли чиновник ранга замминистра обороны решился бы обнародовать на весь мир изнасилование собственной дочери. Нет, результаты работы Ирби проявятся косвенно, их нужно искать в разделе «политика», но не раньше, чем через сутки.

Когда межпланетный катер вышел на орбиту и зажглись обзорные экраны, Ирби наконец задремал, отвернувшись лицом к стенке.

* * *

Они все смотрели на него по-разному, эти достойные граждане Империи. У каждого своя причина находиться здесь, но их объединяла общая нелюбовь к власти Суратова.

В хорошо сложенном мужчине с породистым лицом и модной бородкой, переходящей в бакенбарды, чувствовались настороженность и недоверие. Он сидел в плетенном кресле напротив Ирби, и задумчиво покачивал носком полупрозрачной остроконечной туфли. Рядом с ним, подавшись вперед и нервно перебирая в пальцах серебристый карандаш виртуального конструктора, расположилась бледная женщина с мерцающими электронными волосами. В ее коротких, словно выстрелы, взглядах явственно проявлялись страх и еле сдерживаемая злость.

Третьим был полноватый и мягкотелый мужчина в мятой рубашке и шортах с дутыми карманами. На носу поблескивали модные очёчки в тонкой прямоугольной оправе, в руках он держал маленькую кофейную чашку с остывшим напитком. Во взгляде читались преданность и доверие.

Все ждали от Ирби нужных слов, но у агента Рхеи были свои понятия о «нужности».

– Я не смогу помочь Моргане, – спокойно сказал он.

Женщина, зажмурившись, шумно выдохнула сквозь сжатые губы, словно получила удар в живот.

Ее имя Гера Мидео, она одна из самых популярных форм-дизайнеров, известная своими работами в среде архитекторов, киношников и игровых визуалистов. Ее реакция слишком театральна, на показ. Не любит держать в себе, но не терпит, когда лезут в душу. Психически неустойчива.

«Породистый» никак не отреагировал, отстранено изучая Ирби.

Его зовут Валентин Булаев, медиамагнат. Играет в «аналитика», взгляд профессионального врача. Хочет казаться невозмутимым, но качающаяся нога выдает его с головой.

Мягкотелый бросил взгляд на своих товарищей, поднял взгляд на Ирби, брови взлетели почти под самую кромку волос.

Это Эданор Лайне, совладелец компании виртуальных технологий. Очевидный, прозрачный, искренний. Копирует реакцию тех, кого считает авторитетом.

Также известен Ирби, как Зефон.

– Но почему, Женя? – в голосе Эданора слышалось неподдельное недоумение. – Она ведь… наша.

– Вы должны доказать, – заговорила Гера, не раскрывая глаз. – Черт возьми, вы должны доказать, что мы под одной звездой!

Ирби не перебивал, отмечал реакции, сравнивал впечатления.

– Я не смогу помочь Моргане, – повторил он твердо. – Не потому, что не хочу, а потому, что в том нет необходимости. За что ее задержали?

– Какие-то дела мужа, что-то с растратой фондов, – Эданор состроил саркастическую гримасу. – Но, Женя, эти селекторы придумают любую чушь, чтобы упрятать человека за барьер! Ясно же, в связи с чем ее задержали!

– Повторяется история с Ружем Тендисом, убитым в застенках, – Гера открыла глаза и уставилась перед собой стеклянным взглядом. – Или как с пропавшей без вести Леей Лаурой, такой хрупкой, такой чистой…

– Лаура живет на Цефее, – нахмурился Эданор.

Но Гера не обратила на его реплику внимание, она подняла взгляд на Ирби и, холодно произнесла:

– Грош цена вашим словам, если вы вот так разбрасываетесь друзьями.

Ирби внутренне вздохнул. Не будь эта истеричка нужна для дела, давно бы от нее избавился.

– Послушайте, Гера, – он произнес ее имя мягко, чтобы хоть чуть расположить к себе. – Моргане ничего не угрожает. Она дочь известного политика, жена важного чиновника, ее не станут держать дольше положенного. И тем более, применять к ней меры интенсивного допроса.

При этих словах Эданор нервно хихикнул, но тут же смешался, пряча глаза.

– Милая Гера, – продолжил Ирби. – Даже если представить себе ситуацию, которая кажется мне слишком фантастичной, что кто-то из госбезопасности вдруг решит спросить у Морганы о чем-то, связанном с нами, то какие именно вопросы он будет задавать? Что на самом деле предосудительного и преступного мы делаем?

Он улыбнулся и развел руками. Театрально, как сделала бы сама Гера.

– Мы же не какие-то террористы, мы – творческая группа, – Ирби обвел собравшихся жестом. – Художники, писатели, поэты. Мы ничего не уничтожаем, мы переосмысливаем и создаем. Чем мы можем быть интересны агентам госбезопасности?

– Вот и зря! – воинственно воскликнула Гера. – Вот и зря, что не террористы! Зря не сражаемся на баррикадах, зря не возносим знамена над орбитами!

Ирби переждал всплеск эмоций, сказал, откидываясь на мягкие подушки дивана:

– Не нужно никуда лезть, Гера. Если мы все сделаем верно, то никаких баррикад, никаких пожарищ революции и гражданских войн не будет. Но для этого мы должны действовать тонко и деликатно, не вступая в открытую конфронтацию и не подставляясь под внимание госбезопасности. Наша задача, чтобы эта змея, – он указал пальцем вверх, подразумевая политическую верхушку Империи. – Сама пожрала себя. И, поверьте, все к тому идет.