Пол замер. Сердце учащенно забилось в груди. Он заставил себя снять трубку и услышал знакомый южный акцент сержанта Маккиннона. Пол как-то имел с ним беседу, еще до Айдахо. Голос в трубке был мягкий, но слегка враждебный – как у человека, который приносит дурные вести.

– Это не совсем по протоколу, младший специалист Кольер, – вкрадчиво пророкотал Маккиннон, – но в «Кэмп сентьюри»[38] нужен человек вашего уровня квалификации. Было решено направить вас. На шесть месяцев.

– «Кэмп сентьюри»? – не веря своим ушам, переспросил Пол. – Это же за полярным кругом!

– Там строят новый реактор – PM-2A. Принцип работы тот же, что и на CR-1, так что на начальном этапе вы подходите как нельзя лучше.

У Пола закружилась голова. Как это понимать? Как освобождение от проблем или новый их виток? Его можно поздравить – из армии не выгнали, но отсылают к черту на кулички. Нэт с девочками остаются здесь, около реактора, а его отправляют в дальние дали. Это может оказаться наихудшим сценарием из всех возможных: его безопасность в обмен на их безопасность. Он ни за что не пошел бы на такой шаг по доброй воле. Полу показалось, что все подстроено специально. Ричардс знал, что его тревожит состояние реактора, поэтому затеял жестокую интригу, и теперь его семья остается в городе, а его, слепого идиота, отправляют за тысячи миль отсюда.

– Это Ричардс меня рекомендовал? Он настаивал на моей кандидатуре?

– Нет-нет. Это общее решение. Просто ваше имя всплыло во время обсуждения.

Пол задался вопросом, насколько это похоже на правду. Нет, он не настолько глуп. Наверняка Ричардс имеет к этому непосредственное отношение. И решение, скорее всего, принимал именно он.

– Таким образом, Кольер, вам следует отбыть седьмого июня.

– Вы хотели сказать, седьмого июля?

– Нет, седьмого июня, то есть послезавтра.

Секунда полной прострации. Слышно, как ветер свищет, пронизывая тело насквозь.

– Хорошая новость: вы получите отпуск за пару дней до Рождества.

– Моя жена будет рожать в начале декабря.

– Ну, мои поздравления.

Длинная пауза.

– Я сообщу номера ваших рейсов и фамилии людей, с которыми следует связаться, когда прибудете в лагерь.

Пол вспотел, а подмышки, наоборот, странно похолодели. Он поджал пальцы на ногах с такой силой, что они аж заныли.

– Хорошо. Слушаю.

Когда он сообщил новость Нэт, та не сказала ни слова. Просто сидела напротив за кухонным столом и молчала. Затем встала и ушла в спальню, захлопнув за собой дверь. Пол несколько раз позвал жену, но из спальни не донеслось ни звука, пришлось везти дочерей на ужин в центр. Он заказал девочкам по молочному коктейлю и разрешил допить до самого донышка жестяного стакана. Лидди пыхтела и хватала ртом воздух, потому что «отморозила мозги»[39]. Саманта, с легкостью осушив стакан, подтрунивала над сестрой. Когда они вернулись, Нэт уже спала, и ночь Пол провел на диване.

У него началась паника. От осознания того, что придется на полгода оставить семью, его охватывал ужас. В мозгу, как назойливая муха, вертелась одна и та же мысль: «Нельзя оставлять здесь Нэт и девочек». Он накрутил себя до такого состояния, что готов был влезть к себе в голову и придушить эту мысль. В какой-то момент Пол отвешивал себе виртуальную затрещину и приказывал не ныть, а быть мужиком и делать свою работу. А потом снова воображал себе, что, пока он в полном неведении вкалывает на далеком ледяном поле, с реактором случается беда. И все начиналось по кругу.

Пол отработал последний день на реакторе, который не принес ничего нового. Случилась очередная ложная пожарная тревога, потом заклинило третий стержень… Справились. Теперь это превратилось уже в рутину. В положенное время автобус отвез их в город, и на бордюре Пол попрощался с товарищами из своей смены. Фрэнкс дружески похлопал его по плечу. Вебб, который выглядел немного подавленным и потому казался еще более нескладным, стоял чуть в стороне. Пол был уверен, что будет скучать по этому парню. Они и вправду очень сдружились.

Вебб вяло улыбнулся, и Пол неуверенно бросил на прощанье:

– Пока, Веббси! Надеюсь, когда вернусь, застану тебя уже женатым.

Сев в машину, Пол уехал.

Вечером он собирал в дорогу свою большую брезентовую сумку. Как ни странно, сборы заняли часа два, хотя все, что ему было нужно, – это форма, зубная щетка, носки и аспирин. Верхнюю одежду и белье выдадут на месте. Сегодня позвонил капрал и заверил, что все будет в порядке.

– Добавлю: там вы точно не заболеете, – обнадежил голос на том конце провода. – Вирусы в Арктике не выживают.

– Я не боюсь болезней, – сухо ответил Пол.

Капрал пожелал ему счастливого пути и повесил трубку.

Нэт уложила детей и пошла спать, оставив Пола ночевать в гостиной, вторую ночь подряд. Жена с силой хлопнула дверью, а он не мог смотреть на стену ее худых плеч, поэтому налил себе виски и растянулся на диване. Взгляд застыл на сумке с вещами.

На улице было тихо, огни не горели. Он лежал без сна, вслушиваясь в тихий шелест и гудение спящего дома. Пол представлял, как в животе у Нэт шевелится крошечный ребеночек; думал о том, как жена и девочки будут жить без него. Нэт отяжелеет, раздастся, расцветет, родит дочь, а его рядом не будет. От этой мысли стало невыносимо больно. Пол чувствовал себя абсолютно бесполезным, ни на что не годным. Видимо, неслучайно его отодвинули подальше, не позволив участвовать в решении судьбоносных вопросов мирового порядка.

Он подошел к окну, выходящему на задний дворик, и вспомнил о той ночи после званого ужина у Ричардсов. Нэт подбежала к забору, коснулась рукой штакетника и быстро развернулась. Покачивающиеся бедра женщины в лунном свете воплощали в реальность юношеские фантазии, которые посещали его в шестнадцать лет. Его жизнь представляла собой знакопеременный цикл слепой удачи и пинков под зад.

Не выдержав, Пол пошел в спальню и нырнул в постель к жене. Она тут же проснулась.

– Эй! – тихонько позвал он, приподнявшись на локте. – Поговори со мной.

– О чем говорить? – откликнулась Нэт.

– Не знаю, – растерялся Пол.

Жена повернулась к нему:

– Твой долг – заботиться о нас. Ты привез нас сюда и пообещал, что нам будет хорошо: больше никаких командировок, и мы всегда будем вместе. А потом ты ведешь себя как последний дурак и тебя отправляют куда подальше. Как мы будем здесь одни полгода? Ты хоть понимаешь, что это очень долго? Твой ребенок родится без тебя!